Когда я готовилась к выпускному, Марина — моя лучшая подруга — спросила, буду ли я скучать по Академии. В тот момент мой ответ носил отрицательный характер. Но знаете, сейчас, стоя здесь, перед лицами учителей и бывших одноклассников, я ощущала огромную потерю.
Меня сложно растрогать, почти невозможно, тем не менее на глаза наворачивались слезы. Было трудно покидать стены Академии Святого Василия — места, ставшего для всех его обитателей вторым домом. Расставаться с друзьями и преподавателями — второй семьей. Но время, отведенное на обучение, прошло. Впереди каждого из выпускников ждет взрослая жизнь. Неизведанная, захватывающая и чертовски опасная.
В общем списке учеников моя фамилия вторая. Но, когда директриса Башкирова подходит к микрофону, взгляд ее крысиных глаз останавливается на мне.
По телу пробегает неприятная дрожь. Нахальный, самоуверенный и одновременно счастливый. Ох, знаю я этот взгляд. Мне определенно не понравится ее речь.
— Дорогие выпускники-дампиры! Понимаю ваше волнение. Через три часа передо мной предстанут высококвалифицированные стражи, которые будут гордо представлять нашу Академию и с честью защищать главенствующий вид нашей расы, — директриса перевела взгляд на вторую половину зала.
Я тоже посмотрела на трибуны. Морои. Среди них и моя лучшая подруга. Неудивительно, что Башкирова приготовила чересчур заметную речь. В первом ряду, рядом с заучем расположился Эрик Зобов — заместитель исполнительного лица королевы в России. Довольно молодой для этой должности. Я отношусь к нему не слишком хорошо. Простое объяснение моей неприязни — он был любовником директрисы. Ему нравится она, ей не нравлюсь я — простая арифметика. И кроме меня никто про их роман не знает.
— Но не будем тратить время столь занимательного дня впустую.
Агнессия Юрьевна раскрыла не то журнал, не то папку с итогами экзамена.
— Итак, Беликова Виктория.
Те, кто не были знакомы со списком студентов, зааплодировали. Остальные — и я тоже — выглядели сбитыми с толку.
— Напоминаю, вам, что мой племянник сейчас в больнице. В следствии недавнего инцидента, ему пришлось пропустить церемонию. Но он несомненно получит свой знак обещания. Позже. Итак, Виктория Беликова.
После повторного объявления моей фамилии, зал оглушили более бурные аплодисменты. Я делаю глубокий вдох и направляюсь в сторону директрисы. Другие дампиры-выпускники одаривают меня подбадривающими взглядами. Неудивительно, что они волнуются, никто не знает больно будет при нанесении татуировки или не очень. Я подхожу к татуировщику, попутно выслушивая похвалу в свой адрес, когда оглашают результаты моего экзамена. Сажусь на табуретку и наклоняю голову вперед. Хорошо, что я собрала волосы в пучок — шею ничего не прикрывает. Игла касается моей кожи, и я резко сжимаю зубы. Не такая уж и острая боль, но неприятно.
Процесс нанесения татуировки занимает около десяти минут. И, как только мне накладывают повязку, я встаю и возвращаюсь на прежнее место, давая возможность другим выпускникам обзавестись «знаком обещания» — татуировкой в виде буквы “s”.
— Как мы можем судить по результатам итогового экзамена. Лучшая выпускница этого года — Виктория Беликова.
Через три часа, после того, как все дампиры-выпускники получили свои «метки», Башкирова снова выходит к микрофону. Ее серые глаза снова находят меня. Мда, похоже, что зря я радовалась.
— Однако прошу заметить, что если бы Михаил не сломал ногу, то первым наверняка стал бы он. Но ситуация такая, какая она есть. К тому же, я уверена, что Виктория не желал зла моему племяннику. И тот урон, который понесло его тело, после ее удара, всего лишь способ самообороны.
Это был просто верх наглости. Я стояла с сжатыми до боли кулаками и не могла проронить не слова. Что такого я сделала Агнессии, раз она опозорила меня перед всеми присутствующими? Хорошо, согласна, я ее недолюбливаю. Да, что там недолюбливаю. Я ее ненавижу. Но это не повод обвинять меня в намеренном избиении человека с целью получения выгоды. Миша сам развязал драку. А я просто толкнула его в процессе эйфории и злости. Но в итоге плохой оказалась я, а этот смазливый подлиза изображает пострадавшего. Кто же знал, что крыша сарая гнилая. Мишка провалился по собственной неосторожности, а не по тому, что рядом оказалась я. Только вот мне придутся промолчать и не вступать в дебаты, иначе моему и без того хрупкому будущему грозят новые проблемы.
После своего «триумфального» оскорбления Агнессия Юрьевна продолжила речь, приближая ее к логическому завершению. При этом ее физиономия продолжала светиться от счастья, от чего гнев в моем теле нарастал. Ничего, ничего. Она еще будет просить у меня прощение.
Конечно, внешне я выглядела намного спокойнее. Это качество — умение скрывать эмоции — часто выручало в ситуации такого рода. Еще бы научится применять его при встречи с предметом моих эротических фантазий. Но не будем углубляться.
Речь Башкировой продлилась еще три минуты. И концовка ее выступления запомнилась мне больше всего. Как в любой другой школе, через пять лет будет организовываться встреча выпускников. Это одна из немногих человеческих традиций, входящая в фундамент образования вампиров в Академии Святого Василия. Мы все заранее приглашены. Директор пожелала нам удачи, речь завершилась.
Зал аплодировал, но мои руки не дрогнули. И причина недовольства заключается не в недавнем инциденте. Просто я ненавидела людей, которые лгут, а в словах Башкировой скрывался невысказанный подтекст. Через пять лет в стены Академии приглашаются только те из нас, которые выживут. И от понимания данного факта мне стало не по себе. Возможно, что кроме меня, никто не вступит на территорию школы снова.
Официальная часть окончена. Через полчаса все переберутся в столовую на банкет и последующую за ним дискотеку. Мои бывшие одноклассники направились в сторону трибун принимать поздравления от родных. Наверное, мне стоит уделить своей семье немного времени. Только вот встречаться с мамой после вчерашней ссоры я не хотела. Поэтому, пока никто не видит, я прошмыгнула в сторону выхода.
Расскажу о себе вкратце. Меня зовут Вика. Мне восемнадцать. И сегодня я официально стала стражем. Я дампир — наполовину вампир, наполовину человек. У меня нет клыков, в мой рацион не входит человеческая кровь, бледность моей коже тоже не светит. Главная задача моего вида охранять мороев, чем большинство из нас и занимается после окончания Академии. Морои — вампиры. Чтобы выжить они должны пить кровь и держаться подальше от солнца. Морои делятся на королевских и … скажем так … обычных. Королевские морои относятся к одной из двенадцати фамилий . В целом именно по ним мы выделяем элиту вампирского общества.
Стоит отметить, что дампир рождается от мороя и дампира. Но, не смотря на преимущество вампирской крови, мы наполовину люди. Как я уже говорила, обычно дампиры становятся стражами мороев. Это обусловлено хорошо развитыми инстинктами. К сожалению, мне не придется рисковать своей жизнью ради мороя. В моей семье существуют четкие рамки относительно рода занятий: мужчины становятся стражами, а женщины должны оставаться дома и заниматься семьей. В вампирском обществе подобное неприемлемо. Женщин, осознано бросивших дело стража, называют «кровавыми шлюхами». Думаю, переводить не нужно. Но моя бабушка давным-давно перестала волноваться обо мнение окружающих. У нее существуют свои законы, свои рамки и свои правила. Я уважаю бабушку, но мне не приятно думать, что я предаю дело, которому посвятила большую часть своей жизни. Такое чувство, словно я отрываю от себя часть. Не стоило мне так усердно учиться, знала же, что будет трудно расставаться с любимым занятием, желанной профессией.
Обдумывая, где можно остаться наедине со своими мыслями, я направилась по коридору первого этажа в сторону выхода. Свежий воздух всегда приводил мои переживания в более позитивное русло.
Я остановилась на крыльце и подняла взгляд на ночное небо. Многие сравнивают Сибирь с Антарктидой. Но это мнение ошибочное. В южной части, в которой родилась я, климат ничем не отличается от погоды в центральной части России. К примеру, сейчас глубокая ночь, но температуры не опускается ниже +14. В этом году теплый июнь.
— Дай угадаю. Ты поссорилась с Аленой, поэтому не хочешь с ней разговаривать? — позади меня раздался знакомый мужской голос.
Забавно, я сдала экзамен лучше всех на курсе, но не смогла заметить приближение друга. Вот вам и профессиональная бдительность.
— Не совсем верное определение нашего с ней разговора, — мне так и не удалось определить, хорошо ли иметь человека, знающего о тебе все. Но в данной ситуации не стала ничего отрицать. Наоборот, мне было необходимо с кем-то это обсудить. — Скорее это было похоже на тихий семейный скандал.
— Скандал никогда не бывает тихим, особенно семейный.
Абсолютная истина. Мы с мамой вчера и в самом деле слишком громко выясняли отношения. Не припомню, чтобы раньше соседи приходили удостовериться в стабильности ситуации.
Я поворачиваюсь к собеседнику лицом. Человека, знающего меня, мою семью и наши проблемы как свои пять пальцев, зовут Николай. Мы знакомы с детства, я всегда относилась к нему, как к другу. Он всегда помогал мне, выручал в трудные минуты, вытаскивал из всевозможных передряг, в которые я имела тягу попадать. Он старше меня на год, а иногда кажется, что лет на пять. Десять месяцев назад в семье Николая произошло несчастье. Его брат Денис погиб, защищая друга. Для матери Николая это стало большим и тяжелым ударом. Так как оставить ее одну было бы верхом равнодушия, Коля взял годовой отпуск. Он вернулся в Бийск (к слову нужно упомянуть название моего города), временно отошел от своих прямых обязанностей стража, стал заботиться о матери и помогать ей по хозяйству. В этот непростой период наши семьи стали особенно дружны. И наши с Николаем отношения также пережили перемену. Мы сблизились, по-настоящему сблизились. Раньше я не замечала, что он влюблен в меня. Но чем больше я с ним общалась, тем сильнее убеждалась в его чувствах. Из-за учебы мы виделись редко. Но нескольких недель каникул хватило, чтобы мое отношение к нему изменилось. Я пыталась игнорировать очевидные намеки с его стороны. Пыталась, честно пыталась. Но какая девушка устоит перед красивыми ухаживаниями. Точно не я. И теперь его улыбка, карие глаза, волосы цвета бронзы и худощавое телосложение превратились из симпатичной внешности в объект тайного воздыхания.
— Все то ты знаешь, — огрызнулась я. И тут же замолчала. Мне было трудно скрывать свои чувства, особенно когда Николай был рядом. Я начинала вести себя, как последняя стерва. Даже сейчас вместо того, чтобы воспользоваться уединением и признаться в симпатии, мой взгляд требует оставить меня одну. А ведь ему наверняка больно слышать мою грубость. Он же столько лет меня любит. Черт! Почему из головы не уходит мысль, что встречаться с лучшим другом не самая удачная идея. Почему долбанная интуиция просыпается не тогда, когда надо.
— Почему ты на меня так смотришь?
— Как так? — я пытаюсь понять, что именно выражают мои глаза. Мне казалось, что я выгляжу раздраженной.
— Словно хочешь, чтобы я тебя поцеловал.
Прямо в точку. Я широко распахнула глаза. Вот сейчас я знаю, что иметь человека, знающего тебя на все 100%, не очень хорошо. Такой человек может «читать» твои мысли, может привести тебя в замешательство. И, черт возьми, может заставить тебя покраснеть. Наши взгляды встретились, и я увидела в его глазах искру. Внутри все кипело. Сердце готово было выскочить из груди. Я так часто представляла себя с Николаем, мечтала о нем по ночам, видела сны о нашем совместном будущем. Для меня на вопрос, будем ли мы вместе существовал лишь один единственный ответ — да. Потому что наши чувства взаимны. Стоит мне признаться ему и все: совет и любовь, как говорится. Все выглядело так просто. Но, оказавшись в этой ситуации, я осознала, что не продумала один момент. Как именно я буду признаваться и при каких обстоятельствах
— Я не понимаю, о чем ты.
Черт! Что я несу. Не время говорить первое, что придет на ум. Ну же, Вика, соберись.
В глазах Николая промелькнула волна чувств, улыбка пропала. И эта перемена вызвана моими словами.
— Нет, — он делает шаг вперед, сокращая расстояние между нами. Подходит ко мне. Его лицо, глаза и губы так близко. Мое дыхание замирает, реальность становится расплывчатой. Есть только мы и то, что произойдет дальше. — Ты прекрасно понимаешь, о чем я.
Эта фраза решила все. Если раньше меня сковывал страх, то теперь он ушел. Я приподнялась на носочки и поцеловала Николая. Его губы были такими сладкими, пьянящими, желанными. И он ответил на мою поцелуй. И в этом поцелуе было столько всего: нежность, страсть, облегчение, любовь. В какой-то момент я подумала, что могу упасть. Мои ноги казались ватными, и еще я хотела ощупать спину, проверить, нет ли у меня крыльев. Одной рукой я обхватила Николая за шею, а другую положила ему на грудь. Он привлек меня еще ближе, обнял. А я … я не могла думать. Кажется, начинаю понимать, что подразумевают люди, говоря «я лечу». Я испытала это чувство на себе. Мое желание исполнилось — моим парнем стал тот, кого я любила. Меня переполняли позитивные эмоции, эйфория наполнила каждую клеточку тела. И за то, чтобы этот момент длился вечно, я была готова отдать все.
— Кхм.
Мы прервали поцелуй, не отпрянули друг от друга, не разомкнули объятия. Просто оторвались от слияния губ.
Я была готова разорвать человека, разрушившего такой важный момент, на мелкие кусочки. И у меня в голове пронесло множество ругательств. Но, когда перевела на «врага» свой взгляд, мой гнев испарился. Высокий, под два метра, каштановые волосы собраны в конский хвост, черты лица поразительно схожи с моими. На мои глаза выступили слезы. Я пожелала лишь одно — пусть это не окажется видением.
— Я не помешаю? — мой «враг» лукаво улыбнулся.
Этот голос. Как же я скучала по этому голосу.
— Дима, — прошептала я тихо, словно он может исчезнуть, растворится, как иллюзия, как сон.
Проходит минута. И, знаете, он не исчезает.
— Дима!!!
Мой вопль, радостный и громкий, эхом разнесся по территории Академии, заставив некоторых гостей, спешно покидающих школу, обернутся. Николай отпустил меня, дав возможность кинуться на шею брата. Да, это был он — Дмитрий Беликов — мой старший и единственный брат. А также человек, занимающий в моем сердце такое же важное место, как и Николай.
Оказавшись в объятиях брата, я дала волю слезам. Сколько мы не виделись? Три года? Четыре? Кажется, что целую вечность. А, если учитывать сколько всего произошло с момента его отъезда, так точно вечность.
После окончания Академии Дима стал стражем своего друга. И на протяжении нескольких лет он успешно справлялся со своими обязанностями. К несчастью, его морой погиб. Брата перевели в США. Он не был виновен в случившейся трагедии, но переживал, как будто смерть подопечного только на его совести. В Америке он получил новое назначение. Пока его моройка училась в школе, Дима входил в число стражей Академии. А далее …
Я уже говорила, что среди вампиров есть хорошие — морои, но есть и плохие вампиры — стригои. Живые мертвецы, появление которых пугает нас во сне, а что говорить об их присутствие в настоящем. Они — монстры, наделенные недюжинной силой и ловкостью. Для них не существует понятие «милосердие», они убивают своих жертв без малейших колебаний. И ко всему прочему стригои бессмертны, а борьба с ними опасна и трудна. Стать стригоем можно добровольно или насильно.
Вовремя нападения на Академию Святого Владимира Дмитрий был обращен в стригоя, не по собственной воле, естественно. У нас в Бийске не существует промежуточного состояния между живым и мертвым. Поэтому мы похоронили брата. Но затем произошло то, о чем никто не мог и подумать.
Морои обладают невероятной силой в одной из четырех стихий — земля, воздух, вода и огонь. С помощью этих стихий зачаровывается кол — основное оружие против стригоев. Недавно обнаружилась пятая стихия — дух. И, как оказалось, пользователю духа по силам исцелить стригоя, вернуть в прежнее состояние.
Моего брата вернули. Его вернули нам, что было чудо, потому что такого не случалось на протяжении столетий. Новость о его чудесном «воскрешении» оставалась сомнительной. До сегодняшнего дня. Королева Василиса Драгомир сделала невозможное. Вот он — передо мной. Живой, с «моими» темными глазами, немного загорелой кожей. Ни намека на стригоя.
— Я тоже соскучился, — брат говорил спокойно, но я знала, что его обуревает множество эмоций. Просто он всегда умел скрывать чувства от других. И я восхищалась этим его качеством.
Черт возьми! Он действительно жив! Я действительно обнимаю его. Как же я счастлива. Просто не описать того, что я сейчас чувствую.
— Димка. Димка, — я повторяла его имя, как маленький ребенок, зовущий маму. — Это и правда ты.
— Да, Вик. Это я.
— Не верю, такое чувство, будто вижу призрака.
Я подняла на него взгляд. Он улыбнулся и нежно стер слезинку с моей щеки.
— Ошибаешься сестренка. Я не призрак. Я живой.
Я улыбнулась и ущипнула его за руку. Дима вздрогнул.
Да, определенно живой, — я осмотрела внешний вид брата. Темные джинсы, футболка и, как ни странно, пыльник. Я удивленно вскинула бровь. — Ты до сих пор увлекаешься Диким Западом?
— Не успел я приехать, как на меня стали катить болоны, — Дима театрально закатил глаза.
Я засмеялась. Старые привычки, старые интересы. Возможно, жизнь брата поменялась в плане некоторых вещей, но свою любовь к ковбоям он сохранил «до конца».
— Ты помнишь Николая? — мое внимание переключилось на человека, ставшего временно третьим лишним.
Дима кивнул.
— Конечно, — брат протянул руку, Коля ответил на рукопожатие. — Слышал про твоего брата. Мне искренне жаль. Денис был хорошим человеком.
В глазах Николая промелькнула боль. Ему смерть брата далась особенно трудно. Но мимолетная слабость, навеянная воспоминаниями, быстро исчезла. Страж взял верх над чувствами.
— Спасибо. Жизнь же не останавливается после смерти кого-то. И в нашем деле давать слабину нельзя.
— Они на первом месте, — Дмитрий одарил Колю самым серьезным взглядом, который я когда-либо видела.
— Всегда.
На мгновение мне показалось, что парни говорят о чем-то своем. Но мне не удалось их расспросить. Точнее мне не дали.
— Вот ты где. Я тебя обыскалась! Думала, ушла без меня.
К нашей компании присоединилась моя лучшая подруга — Марина Ивашкова. Наша дружба завязалась в седьмом классе. Я тогда решила подшутить над Башкировой: перекрасила ее любимый костюм в желтый, вылив на него желтую краску, когда директриса проходила мимо. А Марина, случайно оказавшаяся рядом, на заявление относительно моего наказания сказала, что Агнессия должна меня поблагодарить. В конце концов я помогла ей войти в мир модных тенденций настоящего сезона, а не моды прошлых лет. Проще говоря намекнула на отсутствие у Башкировой вкуса и стиля. И с тех пор мы превратились в двух самых заклятых врагов директора. А общий враг объединяет.
По внешности Ивашкова полностью противоположна мне. У нее короткие светлые волосы, нежно-серые глаза, бледная кожа (как и у любого другого мороя), у нее высокий рост, худощавое телосложение, а еще полное отсутствие моих форм. Типичная моройка. Вот только второй такой по характеру не найти. Прямолинейная, безбашенная на всю голову, обожает экстрим и риск, при этом в ней сочетаются ум и целеустремленность.
— Куда ты подевалась? Там уже во всю крутят музыку.
Подруга вперила в меня требовательный взгляд. И я поняла, что нахожусь в весьма затруднительной ситуации. Сложно выбирать между тремя близкими людьми.
— Подожди, ты что до сих пор не переоделась? Чем ты занималась последние полчаса?
Я осмотрела свой наряд. Брюки и белая блузка — не совсем то, что одевают на выпускной. Дмитрий заметил мое замешательство.
— Иди, — брат кивнул в сторону столовой, откуда уже во всю доносился хор «мальчиков-зайчиков» или, проще говоря, моих одноклассников-парней, не имеющих ни слуха, ни голоса. Быстро же они напились.
— А ты никуда не уедешь?
— Я здесь на месяц. Взял небольшой отпуск, чтобы поболтать с вами.
Мое настроение подскочило от отличного до фантастически отличного. Третья хорошая новость за сутки. Что же будет дальше?
— Я тоже пойду, — Николай сделал шаг в мою сторону, взял мои ладони в свои. Такой невинный жест заставил биться мое сердце раза в три чаще.
— Не останешься на дискотеку? — я посмотрела на него как можно убедительнее, но Коля покачал головой.
— Я свой выпускной уже отметил в прошлом году. Увидимся завтра. Нам необходимо договорить.
— Конечно, — ответила я, а про себя подумала: «Как только протрезвею».
Николай наклонился и скользнул своими губами по моим губам. Поцелуй был коротким, но мне и от него стало жарко.
— До завтра, — он нехотя отпустил мою руку.
Подошел Дмитрий, обнял меня. И после двое самых важных мужчин в моей жизни удалились. А я вспомнила про Марину.
Как я и думала, подруга в шоке. Хотя чему я удивляюсь. Я сама до сих пор не совсем верю в случившееся. С моих губ сорвался разочарованный свист. Перед тем, как появится на банкете, нужно привести себя в порядок и поговорить с Ивашковой. Что ж дискотека для меня откладывается минимум на полчаса.

— Значит, твой брат — первый стригой, обращенный в прежнее состояние? — Марина заметила мой кивок и продолжила задавать вопросы. — И вернулся он при помощи кола, который заколдовал пользователь духа?
Отражение подруги выглядело недоверчиво.
— Да, — я снова кивнула.
-И сделала это Василиса Драгомир, — на этот раз вопросительный тон в голосе подруги отсутствовал. Ее рука стала нервно теребить крестик на шее.
Я отложила помаду и повернулась к Ивашковой лицом. Мы находились в моей комнате, которую я делила с другой дампиркой. И провели мы здесь в общей сложности сорок минут. Нас пока еще не разыскивали, но это пока. Рано или поздно в дверь постучат, и нам придется спуститься вниз. Если бы Марина не раздувала из новостей проблемы, выпускной давно окутывал бы нас своим весельем. Но подруга никак не могла отойти от встречи с «живым» Беликовым. Я успела переодеться, накраситься, сделать прическу, а Ивашкова продолжала сидеть на моей кровати с задумчивый лицом и смотреть в одну точку.
— Послушай, — я встаю со своего места, чтобы обуть босоножки, — я понимаю, ты в шоке. И это вполне логично, учитывая, что информацию о пользователях духа нельзя назвать распространенной. Очень многие продолжают не верить в существование новой стихии. Но все, что я рассказала — правда. И стригоя действительно можно вернуть в прежнее состояние.
— Это просто невероятно, — подруга тяжело выдохнула. — Но я верю.
На моем лице появилась издевательская улыбка.
— Еще бы ты не поверила, после доказательства то.
Марина усмехнулась.
— Просто так странно узнавать что-то новое, почти фантастическое, — она встала и скрестила руки на груди. — Хотя твой новый парень относится к числу нормальных событий сегодняшнего вечера.
Я причмокнула языком.
— Мы с Николаем официально еще не пара. Но мы близки к этому.
Конечно, надеяться, что наш поцелуй с Колей будет воспринят Мариной с пониманием и радостью за меня, было глупо. Она — лучшая подруга. И обо всем интересном в моей жизни должна знать. Мы давно привыкли делится секретами. Просто я так надеялась, что в этот раз обойдется без сарказма. Ага, как же.
— Он поцеловал тебя, при твоем брате, — Марина хитро прищурилась. — Так поступают парни, когда имеют серьезные намерения по отношению к девушке.
— Марин, прекрати. Лучше давай на выход, а то мы только конец вечера застанем, — я решила переключиться на другую тему, пока мое лицо полностью не покраснело от смущения.
— Конечно, конечно, — подруга подошла ко мне и обняла меня за плечи. — Только разговор не окончен. Ты знаешь, от меня так просто не отделаешься. Особенно ты.
— Куда я от тебя денусь, — поцеловав ее в щеку, я вышла из комнаты.
— У меня остался след от твоей помады.
Марина заняла место около зеркала, нашла вату, намочила. Через несколько минут щека стала чистой.
— Я любя, — ответила я, когда подруга тоже вышла в коридор.
Итак, Академия Святого Василия — старинное учреждение. Как и большинство школ для вампиров, оно построено в готическом стиле. Сложная архитектура, башни с высокими шпилями и каменной резьбой, мозаика вместо стекол. С первого взгляда напоминает скорее церковное учреждение. Одним словом — своеобразный памятник готического стиля, построенный в гуще леса.
Мы находились в жилом корпусе для дампиров, в этом же здании располагался гимнастический зал. Административное здание, первый этаж которого вмещал в себя столовую и банкетный зал, построили напротив.
Пересекая двор, я перевела взгляд направо. Жилой корпус мороев на ближайший уикенд используется в качестве гостевого дома, который сгорел прошлой осенью. Я к этому пожару не причастна.
На выпускной приехали не только родители. Большинство уедут в город. Но некоторые будут дожидаться окончания праздника, дабы увезти свое чадо домой. Николай остается тоже, а вот по поводу брата не знаю.
— Какие у тебя планы на завтрашний день?
Как я уже говорила, Марина не из тех, кто заранее продумывают свое будущее. Ее идеи взбалмошны и не поддаются логике. Даже мне не всегда удается понять ход ее мыслей. Но, когда в жизнь Ивашковой вмешиваются родители, серьезность и покорность появляется в ее планах. Крайне редко, но подруга берется за голову, вернее я берусь за нее. Но с завтрашнего дня все круто поменяется. И наша дружба также подвергнется испытанию.
— Не слишком утешительные, — Марина пожимает плечами, с губ срывается тяжелый выдох. — Отец собирается приехать за мной лично. И что-то мне подсказывает, не с проста.
Я начинаю удивленно моргать. Алексей Борисович не из простых мороев. В его руках сосредоточены огромная власть среди мороев и мировое уважение среди людей. Его боятся в вампирском сообществе. Неудивительно, что Марина так нервничает. В судьбе дочери отец появляется только в том случае, если это могло повлиять на ход сделки.
— Думаю, он решил выдать меня замуж.
Мы, наконец, попадаем с столовую, и мне приходится промолчать. Но в глубине души я соглашаюсь с выводом подруги. Других причин для приезда у ее отца нет.
Внутренняя обстановка столовой — 70-е. Музыка, шведский стол, радостные возгласы, танцующие люди, вспышки фотоаппаратов. У меня заболели глаза от пестроты платьев и отблесков дискотечного шара. Стиль диско — это конечно хорошо, просто подобная рябь влияет на мои зрительные инстинкты. А я не привыкла, когда меня что-то сковывает. Страж в любое время дня и ночи должен быть бдительным. Народу было много. Не только выпускники, но и учителя, несколько родителей. Мысленно я помолилась, чтобы здесь не оказалось моей мамы.
— Дамы.
Мы с Мариной резко остановились. Голос, раздавшийся позади, невозможно спутать. Удивительно, как это Башкирова сразу на нас не наткнулась. Нам до середины зала удалось дойти незамеченными. И, хотя надеяться на то, что наше отсутствие не заметили, было глупо, я про себя все же выругалась.
Оборачивались мы медленно, как в замедленной съемке, растягивая тем самым момент начала лекции. Кто там говорил, что после церемонии директриса про нас забудет?
— Где вы были? — вопрос прозвучал требовательно, строго и решительно. — Банкет начался час назад. Или вы решили, что раз получили «знак обещания», — кивок в мою сторону, — или в случае мисс Ивашковой — аттестат, то вам позволено нарушать школьные правила и нормы этикета? Нет. Пока вы находитесь в стенах Академии, обязаны соблюдать правила.
Мы с Мариной молчали. И характеризовалось наше молчание двумя критериями. Во-первых, я и в самом деле думала, что церемония означает выход из-под крыла Академии. Наивная? Нет. Просто как оторваться на выпускном, если за тобой смотрят учителя, а совесть не позволяет нарушать при них правила. Ну, хорошо. Да, я частенько нарушала эти самые правила. Но не смотря на все промахи, существует ряд преподавателей, при которых я чисто из принципов не могу вытворят глупости. Именно поэтому, подловила себя на мыли, что ни при каких обстоятельствах я не буду ругаться с Башкировой сегодня.
И еще одним фактором нашего с подругой молчания стал легкий шок от внешнего вида директрисы. Длинное платье темно-сливового цвета с открытыми рукавами и довольно большим вырезом в районе декольте смотрелось на Агнессии … сама не верю в то, что говорю … отлично. Никогда бы не подумала, что у нее есть фигура. Но у нее весьма неплохие формы. Свои янтарно-русые волосы Башкирова распустила, теперь они красивой волной ниспадали с плеч. Небольшие серые глаза увеличились за счет туши и подводки. Черт возьми! Башкирова выглядела сексуально. Меня передернуло. На фоне данных преображений блекли и крючковатый нос, и вытянутое лицо. Все, кошмары мне обеспечены.
Переведя взгляд на подругу, я едва не засмеялась. Немного приоткрытый рот, в глазах те же эмоции, что и у меня. Но самым забавным выглядел дергающийся глаз. Умеет Ивашкова использовать свою мимику для добавления комического эффекта.
— Дамы, — Башкирова снова обратилась к нам. — Молчание не совсем то, что я хочу услышать.
— Мы долго красились, — отвечать пришлось мне, Марина еще не отошла от увиденного.
— Это заметно. На вашем лице не осталось ничего естественного. Как вульгарно.
Я проглотила ругательство. Вульгарно? Что такого неприличного в помаде, туши и тенях? Я постоянно так крашусь. А платье не такое уж и короткое: чуть выше колен, синее, с корсетом. Я была как кукла, но не как не вульгарна. А Марина вообще в платье с длинным рукавом пришла. Радует только, что на этом наш разговор завершился. Аплодисменты. Башкирова произнесла самую короткую речь года.
— Ты это видела? — спросила Марина, когда Агнессия Юрьевна скрылась в толпе танцующих. — Она в платье!
Не то, чтобы Ивашкова закричала. Просто подобрала нужный тон, идеально характеризовавший ее эмоции.
— Знаю, сама чуть не упала.
Мы переглянулись, после чего хором и с отвращением высказались.
— Фу-фу-фу.
— Ладно, пойдем, Марина взяла меня под руку, — надо найти наших. Через десять минут нам удалось отыскать друзей. Они расположились в зоне отдыха. Дальний угол столовой переоборудовали, поставив несколько диванчиков темно-синего цвета, чтобы людям было где отдохнуть.
— Неужели! Мой ангел спустился ко мне в столь сногсшибательном наряде. Я в раю.
Антон театрально закинул голову назад и прикрыл глаза ладонью.
— Данилов, хватит тут спектакль устраивать, — Максим скучающе обернулся в сторону Антона.
— Ничего я не устраиваю, — монолог безответно влюбленного продолжился. — Я действительно считаю Вику ангелом. Дорогая, я так соскучился. Еще бы минута и я отправился бы на твои поиски.
— Ну, все, началось, — Инна встала, подошла к Антону и попыталась закрыть его рот при помощи салфетки.
— Нет, — Данилов стал отбиваться, бросая на меня щенячьи взгляды. — Мои чувства не скроются, меня не остановить. Я не замолчу. Я буду говорить о своей любви и петь баллады.
— Достал, — рявкнул Ираклий и отправился на подмогу к Инне.
Последующие пять минут ребята пытались заставить Антона замолчать, но безрезультатно. Тот продолжал нести белиберду неудавшегося романтика. И делал это довольно умело. Сперва может показаться, что парень ко мне неровно дышит. Но на самом деле это просто его способ поднять настроение мне и довести до ревности моих многочисленных поклонников.
Антон Данилов — мой друг, тоже дампир. Он очень веселый и забавный человек. Мы начали общаться около года назад. Первое время по необходимости: Марина и лучший друг Антона встречаются. После подружились, нашли общий язык. Пару раз целовались, но романтикой тут не пахнет. Его чувства ко мне … сложно разобраться. Даже я не разобралась спектакль это или же нечто реальное. Внешность у Антона самая обычная: средний рост, темные волосы, карие глаза. Ничего такого необычного.
Следующий, Максим Бадика — королевский морой, лучший друг Антона и парень Марины. Вот кого нельзя не заметить. Высокий, бледный блондин с ярко-голубыми глазами. Фотомодель и предмет страсти всей женской половины нашей Академии, кроме преподавателей. Характер полностью противоречит характеру Ивашковой. Спокойный, сдержанный, немного нудный. Не знаю, что Марина в нем нашла. Но, если отец действительно собирается выдать ее замуж, то кандидатура Макса способна затмить остальных кандидатов. Поэтому, я стараюсь убедить себя в том, что Марина будет с ним счастлива.
Переходим к третьей девушке нашей компании. Инна Платонова— моя соседка по комнате. У Инны есть только одно качество, которое меня бесит — трусость. При все том, что она далеко не красавица и не умница, я не представляю ее в качестве стража. У нее для этого нет ни желания, ни способностей. Вообще не ясно, почему она учится в этой Академии. Но общение с ней приходится терпеть.
Ее брат — Ираклий — другой. Мы с ним давние друзья. Знакома с ним с самого детства. Сосед как ни как. Раньше были не разлей вода. Сейчас дружим, но уже не так как раньше. Ираклий чем-то напоминает Диму, разве что глаза зеленые, а волосы покороче и посветлее. Долгое время многие считали меня его сестрой, а не Инну. Неудивительно, они совершенно разные. Но они и не родные, а сводные. Инна похожа на свою мать: рыжие волосы, небольшой рост, широкие плечи, ярко-выраженные скулы. Одним словом — пацанка.
Вот и вся наша компания: три девушки и три парня, два мороя и четверо дампиров.
— Так где вы были? — Антона удалось успокоить, и теперь мы просто сидели и болтали.
— Сначала мы встретились с Николаем и Димой, а потом переодевались, — я ответила после того, как опустошила бокал с шампанским. Около каждого диванчика стоял небольшой столик. Удобно не нужно по сто раз бегать на другую сторону зала к шведскому столу.
— С кем? — переспросил Максим, который, к слову, успел «похитить» мою подругу, заковав Ивашкову в свои крепкие объятия.
— С моим братом.
Так как мой брат «умер» друзья начали непонимающе переглядываться. И нам с Мариной пришлось просветить их относительно стихии духа. После окончания рассказа тишина продолжалась минут пятнадцать. А мы с Ивашковой молча ждали, когда пройдет всеобщий ступор.
Первыми пришли в себя Инна и Максим.
— Невозможно.
— Так слухи правдивы? Новая королева и в самом деле такая крутая?
— Да, слухи правдивы, — и вновь я ответила только после очередного глотка. И чего все начинают задавать вопросы, когда я ем или пью.
— Но это же в корне меняет ситуацию. Нам теперь не нужно опасаться стригоев. Достаточно иметь при себе пользователя духа.
Я посмотрела на Инну невероятно убийственным взглядом.
— Ты сама-то поняла, что сказала?
— А разве я не права? — Платонова пыталась найти поддержку в глазах остальных, но ребята молчали. А я молчать не буду.
— Нет. Черт возьми! Инна, ты головой иногда думаешь? Пользователи духа — морои. Они не собаки, которые начинают лаять и кусаться при виде чужака. Они те, кого мы должны защищать. Они не способны драться и их мало. А ты предлагаешь отправить их на смерть? Ты совсем дура или претворяешься? Да, если стригои узнают о возможностях духа, начнется кровавая бойня. Нас слишком мало, а враг набирает силы. Наши расы окажутся на грани вымирания из-за таких трусов, как ты. Ты так говоришь, как будто бы это все забавная игра. Но это жизнь. Реальная жизнь. Ты дала клятву защищать во что бы то ни стало. Имей же каплю самоуважения и начни отвечать за собственные слова и поступки. Прекрати думать, как последний трус и возьмись, наконец, за голову.
Во время моей речи никто не проронил ни слова. Инна сидела бледная и напуганная, готовая заплакать, в глазах боль. А я …
Я не знаю, почему наорала на подругу. Всю свою жизнь я мечтала стать стражем, защищать мороев, умереть в бою. Я жила ради этого, училась для этого. А в итоге мне предстоит провести время в Бийске, в спокойной семейной обстановке. Но это не по мне, эта жизнь не для меня. А Инна может получить все то, чего я желаю всем сердцем. Она в состоянии осуществить мои мечты. Только вот ирония: ей этого не нужно. Мы с ней имеем то, что хочет другая из нас. И это бесит! Я в гневе! Нет, я в бешенстве! Как она может предать дело жизни, забросить дело стража, искать легкие пути для выживания. Я не понимаю этого. Вот почему сейчас я до боли сжимаю кулаки, вот почему мое лицо побагровело от злости, вот почему в глазах горит огонь страсти. Потому что я — страж, а не домохозяйка.
Мое дыхание начинает стабилизироваться, я провожу рукой по волосам, стараюсь придти в себя. Я перенервничала. Не знаю, что на меня нашло. Скрывать чувства всегда умела, но сегодня не смола, допустила промашку. Должно быть виноват алкоголь.
— Знаете, а Вика теперь занята.
Марина. Как же хорошо, что в нашей компании есть человек, способный развеять любую критическую обстановку. У нее талант резко менять не только собственное настроение, но и эмоции окружающий.
— В плане? — Ираклий решил помочь вернуть непринужденную атмосферу веселья. И еще он наверняка не хотел, чтобы его сестренка плакала.
— Она, наконец, призналась Николаю.
С моих губ сорвался обиженный стон, который прозвучал как случайный звук. Сколько же я энергии потратила на Инну, раз не могу даже нормально позлиться на факт раскрытия моего секрета.
— Серьезно? — протянул Макс. — Не прошло и года.
Нет сил злиться? Ничего, на Бадику у меня всегда злости хватить.
— Как? — Антон вернулся к лепету возлюбленного. — Ты бросаешься меня? Изменила мне? Как ты могла. Я потратил на тебя лучшие годы своей жизни, а ты разбила мое сердце.
Данилов приложил одну ладонь ко лбу, а другую положил себе на грудь.
— Антон, сердце с другой стороны.
Фраза Макса добила всех. Смеху было много, я даже прослезилась. Вот только Инна не смеялась с нами, она убежала. Просто встала ничего не сказав и убежала. Должно быть пошла плакать. Я хотела идти за ней, но тяжелая мужская ладонь мне не позволила.
— Пусть идет, — Ираклий покачал головой. — Ей нужно выпустить пар.
И я его послушала. Инна не из тех людей, которые требуют повышенного внимания. Она всегда решала проблемы самостоятельно. Если Ираклий говорит, что не стоит ее сейчас трогать, значит не стоит. Инна вернется, как только успокоиться.
Оставшаяся часть дискотеки прошла весело. Танцы, поздравления, болтовня, выпивка. Когда спустя десять часов все мероприятия закончились, мои ноги отказывались ходить, а голова отказывалась мыслить трезво. Ребята никогда не смешивайте выпивку, будет плохо.
Итог вечера — меня до комнаты несли, в прямом смысле. Ираклий поднял меня на руки, донес до нашей с Инной спальни, уложил в кровать и накрыл пледом. Раздевать не стал, знает, что я его за это по головке не поглажу. Я отключилась, едва голова коснулась подушки. Зря мы с Мариной поддались уговорам парней и отправились на «закрытую» вечеринку около озера. Да, у нас в школе есть свое озеро. Там помимо шампанского были вино, пиво, коктели, виски, портвейн, водка, ром и куча другой выпивки. Я не помню, что именно смешала, но я явно не следила за количеством.
Это было самое отвратительное утро в моей жизни. Я проснулась с жуткой головной болью и невыносимым звоном в ушах. Кроме этого мое тело отказывалось двигаться, а мышцы напоминали резину. Вспомнить весь вчерашний вечер мне не удалось. События обрывались на моменте прихода на вечеринку, а затем возобновлялись на моменте, когда Ираклий и Антон спорили, кто же понесет меня до постели. Блестяще, напиться до отключения памяти. Молодец, Вика, отлично отметила выпускной. Чтоб его!
На поворот головы ушло пять минут, на то, что принять сидячее положение еще пять, зрение фокусировалась в течение трех минут, а на то, чтобы дойти до ванной понадобилось минут двадцать. Я периодически либо падала, либо массировала виски. Короче через минут тридцать я добралась до зеркала. Но лучше бы я в него не смотрела. Синяки под глазами, уставший вид, потекшая туш, на голове гнездо, в зубах шпинат, платье и ногти в грязи, а на ноге царапина. Само очарование. Определенно весело отметили.
Холодный душ помог мне протрезветь и угомонить звон в ушах. Когда я вышла из ванной комнаты, почувствовала себя свежей, чистой и умственно-дееспособной. В комнате оказывается темень. А я то думала, почему ничего не видно. Шторы задвинуты, свет выключен, а Инна спит. Я подхожу к окну и осматриваю небо. Ночь. Надеюсь, я проспала не больше суток. Включив ночник на тумбочке, я стала искать мобильный телефон. Как оказалось, звук отключила. Неудивительно, что проспала. На экране высветилось четырнадцать пропущенных вызовов. Не хило я поспала. Восемь от Николая, три от Марины, по одному от Антона и Ираклия, и еще один неизвестный. Не долго думая, я набрала номер подруги.
Ивашкова ответила сразу же.
— Проснулась? — голос подруги звучал странно, похоже не только я вчера хорошо погуляла.
— Что-то типо того, — я села на кровать. — Помнишь вчерашний вечер?
— Более менее, — ответ не слишком меня порадовал. Неужели до пробелов в памяти напилась лишь я одна. — А ты?
— Я не помню, что было на озере.
Марина усмехнулась.
— Еще бы вспомнила. Вы с Антоном вчера устроили заварушку. Драка, пожар, стриптиз.
— Какой стриптиз? — мой голос прозвучал настолько пискляво, что я сама себя пожалела.
Сначала Марина молчала, а потом громко рассмеялась.
— Господи, Беликова. Не было ничего такого. Я пошутила. Зачем так реагировать.
Я прищурилась, хоть Марина все равно не видит.
— Точно не было?
— Точно.
— А почему у меня колено расцарапано?
— Ты упала, когда пыталась доказать, что можешь дойти до комнаты самостоятельно. Серьезно, Вик, не было ничего такого постыдного. Я за тобой следила. Разве что песни под гитару.
Я облегченно вздохнула. Одной проблемой меньше. Если бы натворила глупостей, не смогла бы спокойно уехать домой.
— Ты сейчас в комнате?
— Ну, да.
— Инна с тобой?
— Да.
— Можешь дать ей трубку?
Я посмотрела на спящую на соседней кровати девушку. После вчерашней размолвки я побаивалась ее будить.
— Она спит.
— Спит? — тон у подруги был удивленным.
— Что тебя так удивляет? Или думаешь только я напиваюсь?
— Вик, Инны не было на вечеринке.
Слова Марины заставили меня вздрогнуть и приглядеться к спящей соседке. Вроде бы ничего не обычного. Лежит себе на животе, под одеялом, дыхание … Стоп. Я резко вскакиваю с постели, перебегаю на другую половину комнаты и начинаю трясти подругу.
— Инна, просыпайся. Давай, вставай. Хватит спать. Инка! Вставай говорю!
Я трясла подругу что было сил, но она не просыпалась. Тогда я попыталась нащупать пульс. Ничего. Мое сердце ушло в пятки.
— Марин. Марин, — запаниковала я в трубку телефона, — у нее нет пульса.
— Что?
— У Инны пульса нет.
Дальше все было, как в страшном сне. Марина выключила телефон, сказав, что бежит за помощью. А я осталась одна с бездыханным телом Инны. Попытки сделать искусственное дыхание провалились. Массаж сердца тоже не помог. У меня началась истерика. Господи, помоги. Пусть Инна проснется. Прощу тебя, нет умоляю. Она не может сейчас умереть. Только не сейчас. Мы же только выпустились. У нас только-только началась взрослая жизнь. Как же так.
Не помню сколько времени прошло, прежде чем появилась Марина, медсестра и директриса. Я была не в состоянии адекватно мыслить. Когда меня выводили в коридор, я была в отрезанном от мира состоянии. Мой взгляд, устремленный в одну точку, не выражал ничего. Кажется, меня окликали, но я не могла говорить, не могла двигаться. Тело бил озноб, холодно. Затем приехали врачи, а я продолжала сидеть на полу. Мне было страшно. Если Инна умрет, то ее смерть будет на моей совести. В конце концов это я довела ее до слез. Это я убила ее. Пусть не намеренно, но приняла в судьбе подруги решающую, трагическую роль.

Меня привели в чувство стандартным способом — пощечиной.
— Приди в себя.
Этот голос. Такой любимый и желанный. Видимо, любовь сильнее страха, раз дрожь стала утихать. Один раз моргнула, другой. Вдох-выдох. Тело отзывается на команды мозга — первая стадия паники окончена. Осталось привести в порядок эмоции. Сомнения, самобичевание и преждевременная пустота от потери. Нет, это не то, что я должна чувствовать. И в самой критической ситуации я обязана держать разум открытым. Одно из самых главных правил в работе страже — никакого страха.
Именно. Я — прежде всего — страж. Стоило мне вспомнить о своей мечте, как беспокойство ушло. Ко мне вернулась сила воли, а вместе с ней надежда. Вера в чудесное спасение подруги. Медленно приподняв голову, оторвав взгляд от коленей, я огляделась. Коридор моего корпуса. Я по-прежнему здесь. Наверное, никто не решился меня переносить. Дверь моей комнаты открыта, свет горит. Мое положение нельзя назвать удобным, на одной ноге сижу, другая согнута, а спину прислонила к стене, неудивительно, что замерзла.
— Вик.
Вздрагиваю. Оборачиваюсь на голос. Конечно, Николай. Больше нет смельчаков, готовых вывести меня из себя. А ему все прощу, даже пощечину. Он сидит рядом, держит мою руку — мне нравится. В глазах плещется беспокойство. Ой, ему это не идет. Мне это не нравится, не нравится, когда у него такое печальное лицо. Неужели все из-за меня? Только потому, что я странно себя повела, он прибежал и не отходил от меня все это время? Я должна разозлиться, но не могу.
— Пришла в себя?
Вместо ответа я кивнула. Он с облегчением вздохнул, а затем резко обхватил мой лицо руками, чтобы я смотрела прямо на него и внимательно слушала. А я и не собиралась отстраняться. У него такие теплые руки.
— Знаешь, как ты нас напугала? Знаешь, как ты напугала Марину? А меня? Никогда больше не впадай в такое состояние. Слышишь? Никогда. Мы целых три часа пытались привести тебя в чувство, а ты, словно впала в кому. Дышала, но не двигалась, не говорила. Мы уже боялись, что ты вообще не очнешься. Но ты сильная. Поэтому и смогла успокоиться.
Я нервно сглатываю. Речь впечатляла, но его лицо было так близко. Вот бы он меня поцеловал, уверена, тогда сразу приду в себя. Перевожу взгляд на его губы. Мы целовались всего то два раза. И то, один нельзя назвать впечатляющим. Хочу еще. Только вот … нельзя пока желать тепла и счастья. Сначала, я получу ответ на главный вопрос дня.
— Что с ней?
Пауза. Николай всматривается в мое лицо достаточно долго, чтобы паника стала нарастать. Я перестаю дышать. Секунды длятся медленно. Почему он тянет? Неужели случилось самое худшее? Нет. Не верю. Все будет хорошо.
— С Инной, — и он вдруг улыбается, — все нормально.
То, что он сказал, правда? Улыбается — значит правда. Я широко распахиваю глаза от радости. Как ком с души. На глаза наворачиваются слезы. Жива, Инна жива. Я знала, знала, что она не умрет. Господи, спасибо. Я засмеялась, беззаботно и искренне.
— Она жива? — конечно же Коля имел в виду именно это. Но я должна еще раз услышать заветное предложение.
— Да, она жива.
Теперь страх ушел полностью. И чего бояться? Все обошлось. Я поддаюсь вперед и обнимаю Николая за шею. Он тут же прижимает меня к своей груди. Теплый. Мой. Эти мысли греют вдвойне сильнее, когда отсутствует страх за жизнь друга. Дарят полное спокойствие и удовлетворение.
— Я так рада, что ошиблась, когда не смогла нащупать пульс. Хорошо, что я ошиблась.
— Ты не ошиблась.
Я замираю.
— О чем ты говоришь? Инна жива. Сам сказал.
— Сейчас жива. К моменту приезду врачей пульса не было. Она была мертва. Но ее вытащили с того света. Доктора сказали, что еще бы десять минут, и клиническая смерть стала бы настоящей.
Мое тело выскальзывает из объятий парня. Я чувствую, как страх и вина возвращаются. Была мертва? Еще бы десять минут и … Я начинаю отрицательно мотать головой.
— Вик, ты чего? — Николай перекладывает ладони мне на плечи. — Все обошлось. Все нормально.
— Нормально?! — вскрикиваю я, отчего Коля моментально превращается в сурового стража. Лицом по крайней мере. — Ничего не нормально. Ты не понимаешь. Это я виновата. Инна из-за меня чуть не умерла, а ты говоришь, что все нормально.
Коля смотрит на меня, как на умалишенную. Но на меня и надо так смотреть. Я убийца. Едва не довела подругу до суицида.
— Не говори так, — подозрительный взгляд пропадает с лица Николая. — Ты не виновата.
— Ошибаешься, — я перехожу на такой истерический шепот, что будь здесь режиссер фильма ужаса, мне сразу дали бы роль. — Я виновата. Если бы я вчера на нее не наорала, Инна не стала бы плакать. Если бы я вчера не отчитала ее, то она не решила бы покончить с собой.
— Вик, послушай.
— Нет. Ты не понимаешь, — я пытаюсь вырваться, но руки плотно сжимаю мою спину, как я говорила, страж проснулся.
— Выслушай меня!
Испуг. Никогда прежде не слышала, чтобы Николай так громко кричал. Я даже не замечала, чтобы он голос повышал. Поэтому, услышав крик, обращенный ко мне и наполненный убеждением, я прекратила истерику, моментально успокоилась.
— Значит так, — начал Николай более спокойно. — Во-первых, не смей винить в случившемся себя. Ты тут совершенно не причем. Во-вторых, Инна пыталась покончить с собой, не потому, что ты прочла ей лекцию о ее недостатках.
— Откуда ты знаешь, о причине ссоры?
— Марина рассказала. Вика, — мое имя было произнесено только затем, чтобы я дослушала, — есть один факт. Врачи сказали, что таблетки поступили в организм за час до того, как ты позвала на помощь. Если бы Инна пыталась покончить с собой из-за твоей лекции, то сделала бы это намного раньше.
В словах Николая ощущалась логика. И, поразмыслив, я с ним согласилась. Зачем Инне столько ждать? Она могла бы сразу убить себя. Значит у нее для суицида были собственные мотивы. Получается, я не виновна.
— Ты же понимаешь, что я прав. Верно?
Теперь понимала. С одной стороны, стало легче: я не виновата. Зато с другой стороны, раз я не причина, то кто или что повлекло за собой столь опрометчивый поступок? Обязательно переговорю и Инной, и, заодно, вправлю ей мозги.
— Да. Ты прав. Но это не меняет сути. Почему она так поступила? Кто виноват?
Николай встал.
— Задашь ей эти вопросы, когда навестишь. А пока, — он протянул мне руку, — тебе необходимо отдохнуть.
Я вперила в него иронический взгляд.
— Думаю, что не собираюсь снова ложиться в постель.
Коля мог сделать или сказать, что угодно. А в итоге поднял меня на руки, не обращая внимание на протесты, донес до комнаты и уложил на постель.
— Я же сказала, что не хочу спать, — я обиженно надула губки.
Он закрыл дверь и вернулся ко мне.
— А мы и не будем спать.
С весьма многозначащей улыбкой я наблюдала, как он снимает обувь и ложится рядом со мной. Он хотя бы знает, что фраза носит двусмысленное значение?
— Мы просто побеседуем.
Вот это взгляд. Я цепенею от смущения и желания. Николай пожирает меня глазами. Такое уже было раньше, но до того, как мы начали встречаться. И, между причем, не припомню, чтобы в прошлом присутствовала кровать.
Нервно сглотнув, я пытаюсь отвести взгляд. Не сейчас, я еще не готова.
— Так, как ты узнал о случившемся?
— Мне рассказал один из стражей. Марина попросила кого-нибудь привести меня, — рука Коли прикасается к моим волосам.
— И ты, как герой, сразу побежал приводить меня в чувство?
— Когда я увидел тебя там, сидящую на полу, неподвижную … Мне стало страшно. Я очень сильно испугался. Около тебя находились друзья, но они не могли помочь. А твое лицо … она было таким бледным и напуганным, глаза выражали такую боль. Марина не могла до тебя докричаться никто не мог. Ты словно впала в транс. Это выглядело намного ужаснее, чем я рассказываю. Невозможно описать.
— И тогда ты мне врезал, — на самом деле я была тронута и польщена. До этого никто из моих ухажеров обо мне так не заботился. От мысли, что я любима и небезразлична кому-то становилось так тепло и уютно. Но без сарказма я была бы не я.
— Прости меня за пощечину, но ты же пришла в себя.
Я улыбнулась.
— Это точно. Только вот, почему никто до этого не додумался до твоего прихода?
— А ты бы оставила в живых того, кто тебя ударил?
А Николай прав. Я поднимаю глаза, взгляды встречаются и … я больше не могла оторваться. С мгновение мы смотрели друг на друга. Затем Николай приблизился и поцеловал меня. Сперва поцелуй был нежным, невинным. Но чем дольше мы целовались, тем больше начинала разгораться страсть. В какой-то момент я почувствовала теплые ладони на руках. Мимолетные, немного щекочущие кожу прикосновения, прошли по всей длине рук и переместились на живот. Я судорожно вздрогнула от накатившего желания. Мое тело горело. Никогда раньше не чувствовала ничего похожего. Жарко, мне было так жарко. Дыхание сбилось, я просто перестала понимать происходящее. Существовали только руки, ласкающие спину, грудь и живот, и губы, целующие шею, плечи, лицо. Где-то на заднем плане мой разум продолжал упорно твердить, что рано, что мы торопим события. Но мои инстинкты и гормоны выступают единым фронтом, заставляя желать сильнее, заставляя тело гореть жарче. Хочу, я хочу Николая. Хочу большего. Но не смотря на то, что желания брали вверх, я не могла оставить мысль о том, что наши отношения развиваются слишком быстро. Мы знакомы всю жизнь, но встречаемся лишь сутки. Следовательно, надо остановиться. Срочно.
Говорят, что у лучших подруг иногда возникает некая связь, позволяющая чувствовать эмоции друг друга. Не знаю, насколько данная теория правдива. Только вот моя подруга точно знает, когда нужно приходить.
Стук в дверь раздался неожиданно, чем застал нас с Николаем врасплох.
— Марс вызывает Вику, — голос Марины звучал издалека. Похоже, мне далось отвлечься.
Из-за перевозбужденного состояния мое дыхание стало неровным, а сердцебиение учащенным. Черт возьми! Это было так приятно.
— Ты тут? — похоже Марина нервничала. Интересно, это из-за Инны или из-за приезда ее отца.
— Да.
И не успела я и вякнуть, как Ивашкова влетает в мою комнату … и останавливается в шоке. Еще бы. Сцена эротического содержания с моим участием для нее новость. Я лежу с взъерошенными волосами, припухшими губами, лицо красное, глаза уставшие, кофта приподнята так, что виден лифчик. Николай навис надо мной, а его рука по-прежнему лежит на моей груди. Ну, Марина нам сейчас устроит.
— Э-э-э, — подруга облизывает губы, скрещивает руки на груди и начинает то опускать, то приподнимать брови. — Я не вовремя.
— А мы тут плюшками балуемся, — я пыталась выглядеть спокойно.
— Не знала, что это теперь так называется.
Какой взгляд. Башкирова отдыхает. Наступает неловкое молчание.
— Похоже, мне пора — Николай быстро обувается и встает. — Через сколько поедем?
Из-за всего, что произошло, я не сразу врубилась о чем он. Но потом вспомнила, что сегодня мой последний день в Академии. К концу дня все ученики обязаны уехать.
— Думаю, что через час.
Он кивнул.
— Тогда, — Коля аккуратно обошел Марину. Испугался что ли? — Увидимся через час на стоянке.
— Ага, — я села на кровать и, наконец, соизволила поправить футболку.
— Быстро же у вас развивается, — Марина заговорила сразу, как хлопнула дверь.
— Это не то, что ты думаешь. Мы просто целовались.
— Беликова! — воскликнула подруга, поднимая руки к небу. — Кому-кому, но мне эти сказки не рассказывай. И так ясно, чем вы тут занимались.
— Злишься? — я сделала щенячьи глазки.
Подруга покачала головой.
— Нет, конечно. Это же я попросила Николая тебя отвлечь. Просто не думала, что он выберет такой способ.
Многозначно указала на меня, точнее на мой внешний вид. Я прикусила губу. Что-то стыдно мне.
— Получается до прихода Коли со мной была ты.
— А кто же еще.
Отлично, новая тема для разговора. Марина подходит и садится на кровать.
— Почему Инна так поступила?
Лицо подруги помрачнело. Давно я не видела, чтобы Ивашкова грустила или злилась.
— Никто не знает. Для нас это стало таким же шоком, как и для тебя. Когда ты мне сказала, что у нее нет пульса, я тут же побежала к медсестре, а Ираклий отправился звонить в скорую. На Башкирову налетела случайно, но пришлось рассказать. Она сначала не поверила, но я убедила ее. В итоге директриса отправилась к тебе, а я за медсестрой. И, честно говоря, когда мы зашли в комнату и увидели тебя, то сразу поняли, что у тебя внутренняя истерика. Все, что удалось сделать, вывести тебя в коридор. А потом мы почти три часа не могли до тебя докричаться. Но Николай привел тебя в чувство, Инну спасли. И в данный момент она в больнице.
Марина очень быстро тараторила. Но суть я уловила.
— Но, — подруга запнулась, словно обдумывала, стоит ли меня посвящать, — Ираклий, кажется, знает причину.
— В смысле?
— Его реакция. Он не то, чтобы удивился, когда я сказала, что Инна умирает. Мне показалось, он словно предполагал нечто подобное. А, когда я спросила, что он знает, Ираклий просто пожал плечами и ушел.
Я удивленно заморгала.
— Ушел? Просто взял и ушел?
— Именно так.
Знаете это чувство. Когда понимаешь, что теряешь связь к кем-то, начинаешь не понимать его действия, его чувства, его мысли. Меня охватило ощущение пустоты. Раньше я понимала Ираклия — сейчас нет. Что он скрывает? Почему для него не стала шоком попытка сестры покончить с собой? Столько вопросов. А ответы, возможно, не получу никогда.
— Я к тебе, между прочем, по делу пришла, — Марина прервала ход моих мыслей.
— Что тебе на это раз нужно?
— Как грубо. Если бы ты не была моей лучшей подругой, то обиделась бы.
Я устало прищурилась, показывая тем самым, чтобы Ивашкова обошлась без красноречивых отступлений.
— Не смотри так, на этот раз ничего не законного.
Отличный способ успокоить человека. Как всегда в своем репертуаре.
— Я слушаю, — поторопила я подругу.
— Мой отец приехал, — хорошее начало, — я уезжаю с ним.
— Круто. Поживешь в Англии все лето.
— Ты не понимаешь, — Марина начала нервно теребить крестик. Обычно она так делала, когда случалось что-то плохое или когда она сильно переживала. Так что я перестала шутить.
— Марин, что такое?
— Вик, — подруга посмотрела на меня очень печальным взглядом. Мне ее слова не понравятся. — Я переезжаю к отцу.
Где-то прогремел гром? Мне же послышалось. Не могла она сказать такого. Не может такого быть. Моя подруга уезжает? Мой последний шанс не умереть от скуки в Бийске переезжает на другой конец света? Что за глупая шутка?
Марина прекрасно понимала, что я расстроилась и ответила прежде, чем вопрос слетел с моих губ.
— Его решение окончательное. У меня нет прав спорить с ним.
Опять плакать хочется.
— Ты не можешь оставить меня одну, — давно я не лепетала, как ребенок. Лет с девяти. И давно я не плакала так часто. Сначала Инна, теперь Марина. День несчастий какой-то. Вчера был день счастья, а сегодня … злой у судьбы юмор.
— Вик, — Марина пытается казаться счастливой, но боль в глазах выдает истинное состояние, — Ну, не раскисай. Есть же телефон, интернет. Хочешь, буду звонить каждый день?
Звонить? Никакой телефонный разговор не заменит живого общения. А, учитывая стоимость международной линии, то помногу разговаривать не удастся. Черт возьми! Вика, ты же взрослая. Хватит думать, как маленький эгоистичный ребенок. Марине тоже плохо. Полчаса назад убедила себя в возможности мыслить здраво в любой критической ситуации. А что теперь? Снова слезы? Нет уж. А то Ивашкова решит, что обидела меня.
— Конечно, каждый вечер будем созваниваться. Обещай, что не забудешь свою старую подругу?
Надо будет как-нибудь спросить у людей, как они терпят мою двойственную натуру и резкие перепады настроения.
— Даже если бы хотела, не забыла.
— М-м-м, — промурлыкала я. — Это так мило.
Мы проболтали еще несколько минут, прежде, чем Марина ушла. Но она пообещала, что не уедет не попрощавшись.
У меня же после ухода подруги осталась одна нерешенная проблема. Я не собрала свои вещи. Поэтому последующие полчаса я бегала туда-сюда, закидывая в чемодан одежду и прочий багаж.
И все-таки это так странно — собирать вещи, зная, что уже не вернешься. Я еще долго не могла уйти. Вещи собраны, я одета. Только мне было тоскливо. Перед выходом, осмотрела свою комнату, в которой жила на протяжении семи лет. Сейчас моя половина пустовала. Такая грустная картина: пустые стены, пустая тумбочка и шкаф, постельное белье аккуратно сложено на краю кровати. Захожу в ванную комнату, открываю шкафчик над раковиной. Моя полка пуста. Снова возвращаюсь в комнату. В следующем году здесь будут жить другие девушки, а я уже не вернусь.
Выхожу в коридор, прикрываю дверь.
— Прощая моя спальня, — говорю я чуть слышно и начинаю путь до лестницы.
Как оказалось, школа тоже практически пуста. Перед тем, как окончательно покинуть стены Академии, заглянула в спортзал. Здесь я провела лучшие моменты жизни — я люблю подраться. Пока я направлялась во двор, волоча за собой тяжелый чемодан, не встретила никого. Невероятно. Конечно, большинство учеников разъехались ранним вампирским утром. Те, кто задержались, а также учителя уже легли спать. По дороге до стоянки мне встретился только мой инструктор по борьбе, который улыбнулся и кивнул в знак прощания.
Прощаюсь? Определенно прощаюсь. Не только с Академией и людьми, но и с деревьями и с птицами тоже. В школе было весело, познавательно, дружно. Обидно, что все закончилось. Детство и наивность умерли, даровав нам силу и моральную стойкость. С завтрашнего дня, нет, с сегодняшнего дня я отправляюсь в реальный мир, в котором стригои становятся по-настоящему опасными.
С такими грустными мыслями я и дошла до стоянки. Николай уже ждал меня около своего «Nesana». Когда я подошла, он обернулся. И я встретилась взглядами с его собеседником — отцом Марины.
Алексей Борисович с первого взгляда заставляет подчиняться. В живую он еще более устрашающий, чем на фото. Именно так, данная встреча у нас с ним впервые.
— Извини, я задержалась, — мои слова были адресованы Николаю.
— Ничего страшного, — он взял мой чемодан и стал запихивать его на заднее сидение машины.
Я присмотрелась к отцу подруги. Рост около метра восьмидесяти, фигура накаченная, чего я не ожидала от мороя его уровня, волосы цвета ржи, глаза голубые. Марина не в него.
— Вы, должно быть, Виктория, — голос у мистера Ивашкова оказался на удивление спокойным.
— Да, сэр. Виктория Беликова, — я протянула свою ладонь. — Мне безумно приятно с вами познакомиться.
— И мне тоже, — от ответил на рукопожатие. — Марина столько про вас рассказывала.
— Боюсь представить, что именно.
Я высказалась вслух, не скрывая неудовольствия. Я люблю Ивашкову, но то, что она про меня выдумывает иногда раздражает. Нет, ничего такого. Просто я в ее рассказах супергероиня, борющаяся за права нищих. А у нее еще и фантазия будь здоров.
— Только хорошее.
А вот и моя подруга. Явилась не запылилась. Туфли на шпильке, короткое платье без бретелек, легкая джинсовая куртка, золотые серьги. Не то, что я: потертые джинсы и футболка с надписью «Я люблю зажигать» на английском. Как принц и нищий. Ха, если подумать, то почему как?
— Не сомневаюсь, — сначала, я улыбнулась, но потом вспомнила о разлуке. Задор как рукой сняло.
— Малыш, — протянула Ивашкова, — не переживай. Еще увидимся.
Я кивнула, перешагнув через тоску и грусть.
— Конечно увидитесь, — Алексей Борисович обнял нас обеих, отчего мне стало не по себе. Он же вроде жутко злой. Разве не так? — Виктория, нам с вами есть, что обсудить. Мне так хочется узнать вашу точку зрения на современное вампирское общество. Поэтому ждем вас в нашем поместье в октябре. Свои восемнадцать лет дочка точно не забудет.
Отец поцеловал дочь в макушку. Марина изобразила приступ тошноты. Идеальная семья: доверие и любовь «через край».
— Вот-вот. Только попробуй не приехать. Мы за тобой частный самолет пришлем. Будь готова, — подруга прикрыла один глаз и выставила на меня «пистолет» из пальцев.
— Сдаюсь, — я подыграла и подняла руки вверх.
Посмеялись, отошли подальше от Алексея Борисовича, посплетничали, пообнимались и снова прощаться.
— Не раскисай, — подруга взяла меня за руки. — Радоваться надо. Конец школе, урокам и домашнему заданию.
— Действительно. Только вот не радостно мне.
— Не говори только, что уже скучаешь?
Я пожала плечами. Конечно же скучаю. Но не признаюсь в этом.
— Разве что по своей «груше для битья».
— Башкирова нас не забудет.
— По-любому.
И снова смех. Черт! Я уже скучаю по шуткам Ивашковой. Что же будет, когда она уедет. Вдруг сойду с ума со скуки?
— Я с ребятами не попрощалась.
Николай временно отвлек отца подруги, втянув его в разговор-размышление о политике. И как ему удается ладить со взрослыми?
— Не переживай! — отмахнулась Марина. — Макс пожелал тебе удачи. Ираклий сейчас в больнице с Инной, но вы живете рядом. А Антона родители забрали прямо с вечеринки.
— Серьезно?
— По дороге с вечеринки. Криков было много.
Могу себе представить. У Антона мама работает в отделе по делам несовершеннолетних. Представляю ее лицо при виде пьяного сына.
— Бедный Тоша.
— Брось, как раз ему все сойдет с рук.
Я хотела спросить, как Максим отнесся к ее переезду, но мне не дали.
— Дорогая, нам пора, — мистер Ивашков попрощался с Николаем.
— Иду, — мимолетно посмотрев на отца, Марина меня обняла, только раза в три сильнее прежнего. — Удачи. И не забывай писать.
— Тебе тоже.
В итоге Марина с отцом и десятком стражей, куда без охраны, сели в лимузин и уехали. Я долго смотрела им в след. Ну, вот и первое испытание нашей дружбы. Я настолько расстроилась отъездом Марины, что не заметила, как Николай подошел, обнял меня за талию и положил голову на мое плечо.
— Все будет хорошо. Вот увидишь. Время пролетит незаметно. Не успеешь оглянуться.
Я накрыла руки Николая своими.
— Знаю, просто прежде мы не расставались больше, чем на неделю.
— Считай это — первое испытание взрослой жизни.
Он же только что сказал то, о чем я подумала. Вот это да. Никогда не верила в телепатию. А вдруг стоит?
Коля поцеловал меня в щеку.
— Нам пора, а то попадем в пробку.
Сказать сказал, а не отпустил. Мне так тепло и хорошо. Взаимная любовь весьма приятна. Сейчас мне все показалось нелепым и забавным. Я смогу пережить и разлуку с подругой, и упреки матери. Главное, чтобы Николай был рядом со мной.
Прежде, чем сесть в машину, я поцеловала Ко … своего парня. Думаю, это может войти в привычку.
— Едем?
— Да.
Отъезжая от Академии Святого Василия, мой взгляд упал на окна ближайшего здания. Не поверите, но там, за одним из стекол, стояла Агнессия Юрьевна. Провожает, надо же. Но я не злюсь, наоборот, я одними губами сказала: «Спасибо». Пусть она не увидит, но мне легче. Башкирова не враг мне. Она просто человек. Настоящие враги за воротами.
Как только ворота за нами закрылись, я перестала веселиться. Детство закончилось. Добро пожаловать в реальный мир, Вика.

Бийск — мой родной городок — находится в трех часах езды от Академии. Но, так как бог решил полностью испортить мой день, мы попали в пробку. И непросто в небольшой затор. На железнодорожном переезде сломался товарный поезд. И чинили его целых шесть часов. В итоге мы приехали в город лишь к вечеру. Уставшие, измученные направились к моему дому. Зато нацеловались вдоволь, а чем еще заниматься шесть часов, сидя в машине? Радио надоело.
По сравнению с Омском и Москвой, Бийск — небольшой город. Но это самый настоящий город, и населения в нем немало. Не какой-нибудь сельский лагерь. Обычная обстановка, в центре маленькие магазинчики и рестораны, библиотека, даже кинотеатр есть. В общем никаких отличий от любого другого человеческого города в мире. Современный и заурядный, с легким налетом провинциальности. Дампиры и люди живут вместе, хотя вторые не знают о существовании первых. И порядок дня у нас человеческий.
Наш дом находился недалеко от центра, путь пролегал через городскую площадь. Людей на улицах было довольно много, чему я удивилась, учитывая время. Не поздно для прогулок, но рабочий день уже закончился.
Подъехав к дому, моему взору предстала чудная картина. В нашем дворе три девочки лет трех-четырех играли в песочнице. Две девочки — соседские, а вот третья, самая маленькая, — моя племянница. Девчушка со светло-голубыми глазами, светлыми волосами, в желтом сарафане. Я по своей крестнице жутко соскучилась.
— Вика приехала! — стоило мне выйти из машины, как Зоя выбежала мне на встречу. Как всегда улыбка до ушей. Эх, детство.
— Привет, мелкая. Соскучилась? — я поцеловала ее в макушку.
— Да.
Такая веселая, жизнерадостная. Еще ничего не знает об угрозе стригоев. Но это и к лучшему. Я жалею, что быстро повзрослела. Незнание иногда оказывается полезным.
— Кто дома?
— Все. Даже дядя Дима приехал.
Я улыбаюсь. Младшая дочка Каролины — моей старшей сестры — родилась после отъезда Дмитрия. Но ей много рассказывали о Беликове.
— Неужели? — я пытаюсь показаться удивленной. — Тогда пойду с ним поздороваюсь.
Мы с Николаем, которому я доверила свой багаж, направились в дом, а Зоя вернулась к подружкам.
-Я дома, — обычно мое появление всегда начиналось с этой фразы. И я старалась соблюдать традицию. Так сказать воспоминание из детства.
В гостиной послышались шаги и появилась Каролина. Она была полнее меня и перекрасилась в рыжий. Мы хорошо ладила, лучше, чем с другой сестрой.
— С возвращением, — Каролина подошла, чтобы обнять меня. — Совсем взрослая, да?
— Ну, вроде как, — я развела руками. Вот так и знала, что она скажет что-то в этом духе. А что поделать. Я теперь на самом деле взрослая. Школа позади. Выпускной. Черт возьми! Не надо было вспоминать. Ладно, не время нервничать.
— Я так рада за тебя, — Каролина посмотрела на меня таким теплым и гордым взглядом, я едва сдержала слезы. Спорим, что от мамы такого взгляда не дождусь. — Здравствуй, Николай.
Коля коротко кивнул.
— Добрый вечер. Вик, я отнесу чемодан в твою комнату.
— Если тебе не трудно. Мы будем на кухне.
— Расскажешь, как отметила выпускной? — Каролина старше и меня, и Димы. Однако по общению намного проще. Никогда не упрекает, не читает лекции о правильном поведении. Наоборот, любит слушать про мои приключения, сравнивает мою молодость со своей. Но мне все же не кажется, что события выпускного воспримутся Линой спокойно.
— Конечно, только после того, как все уснут. Иначе мама устроит мне "поучение детям".
Каролина слегка нахмурилась.
— Она просто беспокоится. Все матери беспокоятся о своих детях. Потом поймешь.
На данное заявление я сочла необходимым промолчать. Ибо Каролина в плане материнской философии пошла дальше меня. И слава богу! Мне еще детей не хватало.
Кухня не отличалась большими размерами. Простая обстановка, малое количество электрических приборов. В заднем углу стоял обеденный стол, за которым Дмитрий и Павлик — старший сын Каролины — играли в карты. Довольно необычно для моего помешанного на работе брата. Со мной по крайней мере он не играл в "дурочка". Что это — ревность?
— Вернулась? — Дмитрий даже не повернулся в нашу сторону, весь в игре.
— Да. Так что твоему спокойствию пришел конец, — я высунула язык, дразня.
Губы брата тронула улыбка.
— А ты думаешь, что больше никто не сможет вывести меня из себя?
Я задумалась. Перед отъездом в США Дима сказал, что никто не сможет заменить его надоедливую сестренку. И я ему тогда поверила. Но сейчас он выглядел каким-то ехидным, а в глазах мелькал забавный огонек. Неужели нашелся человек, понимающий брата лучше меня? Так, кто это меня на второе место подвинул? Не пойдет.
— Я думаю, что нет никого, кто бы мог вывести тебя на чистую воду, не прибегая к излишней некомпетентности.
И снова эта загадочная улыбка. Черт! Что же она означает? Я права? Или я не права? Мне ведь любопытно. С каких пор Дмитрий пытается скрыть свои чувства. Раньше такого не было. Для меня брат, как открытая книга.
— Вик, ты кушать будешь? — Каролина направилась к плите, но я ее остановила.
— Нет, мы по дороге перекусили, — хотя чипсы и минералку сложно назвать едой.
— Ну, ужин готовить все равно придется, — сестра обожала возиться на кухни. И у нее получалось очень вкусно, талант от бога.
— Дама, — сказал Дмитрий, кладя карту винновой дамы на стол.
Диме определенно надо научиться расслабляться. Это же всего лишь игра.
— Король, — отбился Павлик, радостно потер ладони. — И две шестерки на погоны. Привет, Вик.
— Здорово, — я хотела посмотреть на племянника, но внимание отвлекло нечто более интересное.
Увидев лицо Димы, мы с Каролиной, образно говоря, повалились со смеху. Давно Беликов не выглядел таким растерянным. Он с таким видом смотрел на карты, словно перед ним пара тараканов, при этом раздраженно пожевывал губу. Так, где фотоаппарат. Передо мной сенсация века.
— Дядя, — Павлик наклонился вперед, — с вас пыльник.
Я поперхнулась.
— Пыльник?
— Да, мы поспорили на него. Я выиграл, следовательно, пыльник теперь мой.
Пыльник — ковбойский плащ. Дима увлекался Диким Западом, а со своим плащом не расставался с двенадцати лет. Значит брат впервые проиграл. Круто. Интересно, он и в этой ситуации проявит сдержанность. Сомневаюсь.
— Гаденыш, — Дмитрий обиженно сложил руки на груди. Ловите меня, кто может.
— Нужно уметь проигрывать, — Павлика слова брата не задели, наоборот, добавили задора.
— Вот именно, — ура, у меня появился шанс подшутить над братом. Какая я оказывается плохая. — Какой пример подаете младшим. Разве вас в детстве не учили, что нужно уметь проигрывать. К тому же, это всего лишь пыльник.
Брат направил на меня убийственный взгляд. Еще бы, я оскорбила «друга детства».
— Не смотри на меня так, — кто сказал, что я остановлюсь. — Уверена, Павел сможет по достоинству приласкать твою вторую половинку.
Племянник и сестра прыснули.
— Шутишь, да? — прошипел Дима сквозь зубы. Ой, и в самом деле задела.
— Я? — мой указательный палец коснулся груди, а брови изогнулись домиком. — Что ты, я абсолютно серьезно.
— Ну, конечно, — Дмитрий перевел взгляд на победителя.
Некоторое время в кухне было тихо.
— Но это же пыльник! — вскрикнул Дима, схватился за голову и выбежал с кухни. Мы лишь слышали, как хлопнула дверь его спальни.
Не прошло и секунды, как все мы залились диким хохотом. Довела брата, мне пора ставить памятник. Я не могла успокоиться. Ну, дает. Из-за плаща обижаться. Смех, и только.
— Не меняется, — сквозь смех проговорила Каролина.
— Это точно.
Сколько себя помню, Дима всегда носил пыльник. И готов был убить любого, кто на него косо смотрел. Таких было мало, но были. Я не привыкла его обижать. Но, что я могу поделать. Реально выглядело забавно со стороны.
— Над чем вы смеетесь?
Новый голос заставил меня смолкнуть. В проеме двери стояла моя младшая сестра — Соня. Она не похожа на нас с Каролиной и Димой. Соня в отца. И характером тоже. Если мы думаем, а потом делаем, то Соня не думает вообще. Поэтому в свои семнадцать уже родила сына и забросила учебу. Она работает в аптеке, но это не помогает ей выглядеть взрослой в моих глазах. Поэтому мы и перестали понимать друг друга. Я мыслю по-взрослому, а она и не пытается взрослеть.
— Дима проиграл Павлику в карты,— Каролина присела рядом с сыном и потрепала его за волосы.
— А на что вы играли? — Соня показательно прошла мимо меня, не удосужившись поздороваться.
— На пыльник, — Павлик не слишком любил, когда мама трогала его волосы, было видно по скорченной рожице.
— Ого! — протянула Соня. — Понятно, почему вы так смеетесь.
— Вик, — в кухню вошел Николай. Мой спаситель. Еще немного и я бы затеяла очередной скандал. — Мне пора домой.
— Я провожу.
— Всем до свидания, — попрощался Коля, и мы покинули кухню.
На самом деле я не хотела, чтобы он уходил. Но понимала, что он должен.
— Придешь завтра? — пока Николай обувался, я облокотилась на стену.
— Постараюсь.
Меня немного это обидело, но не возникала. Действительно, взрослею на глазах. В качестве прощания, он подарил мне поцелуй.
— Пока, — он на несколько мгновений взял мою руку, посмотрел в глаза, отпустил и вышел, захлопнув за собой дверь.
Я тяжело выдохнула. Если Николай и придет, то только вечером. А это означало, что придется целый день провести с мамой и бабушкой. Я этого не выдержу, лучше сразу отравиться.
И именно в этот момент мама вышла из своей спальни. Мы с ней похожи. Темные волосы с золотыми прядями, карие глаза. Наши взгляды встретились. Она не то, чтобы злилась на меня, просто считала, что мое сопротивление семейному обычаю бессмысленным. Я все равно останусь в Бийске. Хочу того, или нет. Моего мнения не спрашивают.
— С возвращением.
— Спасибо.
И на этом разговор окончился. Мама ушла на кухню, а я, подумав, направилась к себе.
Моя комната располагалась в самом конце и была самой маленькой. С моего отъезда после Пасхи ничего не изменилось. Голубые обои, темно-синий ковер. Из мебели: платяной шкаф, письменный стол, кровать, тумбочка и полка с дисками.
Я подошла к чемодану, Николай поставил его на кровать, раскрыла молнию и стала раскладывать вещи.
— Помочь? — спросили меня на английском.
Я резко обернулась. В дверях стояла девушка. На вид старше меня года на два. Длинные темно-каштановые волосы собраны в конский хвост, глаза цвета шоколада искрятся радостью. Я встречалась с ней прежде. Роза Хэзэвэй. Когда Диму обратили в стригоя, дампирка приехала в Россию, чтобы найти его и убить. Сначала она не рассказала нам об истинной причине своего приезда. Мы подружились. Она веселая и хорошая, довольно агрессивная, но все мы не идеальны. Такие люди с первого взгляда вызывают страх, но потом, узнав их получше, начинаешь доверять. Увы, расстались мы с ней не очень хорошо. Я напортачила и тут.
— Роза, — не знаю, это все, на что меня хватило в плане слов.
Было, слабо говоря, неожиданно видеть ее в нашем доме снова.
— Привет, Вик. Как ты?
У меня был небольшой ступор, поэтому я ответила не сразу.
— Все хорошо, — я перестала трогать вещи. О чем говорить? Чувствовалась неловкость, главное не спутать английский с немецким. — Как ты тут очутилась? В России? В Бийске?
— С Дмитрием приехала.
— А-а-а.
Логично. Дело в том, что Роза приезжала в Россию год назад, не по приказу сверху. Она любила Диму, сильно. Хотела освободить его душу. Как я поняла, их роман начался на последнем году ее обучения. Диму тогда как раз перевели в Академию Святого Владимира. Отношения развивались бурно и носили взаимный характер. Но семь лет разницы, статус учитель-ученица и еще несколько мелких препятствий мешали. А потом Диму еще и в стригоя обратили. Ради того, чтобы убить любимого, Роза направилась в чужую страну без знания языка, одна, на свой страх и риск. Рискованно, глупо. Но так отважно и романтично. Ей удалось найти Диму, но дальнейшее развитие истории мне не известно. Хотя не сомневаюсь, это Роза отыскала способ вернуть себя парня. Всегда добивалась желаемого.
— Так тебе помочь с вещами? — Роза повторила вопрос.
— Было бы неплохо.
Ее губы расплылись в улыбке. А я … ну, я в принципе не любила грубить людям, которые того не заслуживают. Роза не заслуживает грубости, только комплементов и знаков уважения. Я благодарна ей за Диму, она вернула его в нашу семью. Надо наладить отношения, наладить былую дружбу.
— У тебя то как дела?
— Отлично. Не считая того, что мои родители сошлись спустя почти двадцать лет, — Роза выругалась, вспомнив о чем-то своем.
— Это так ужасно?
— Ха, — она истерически усмехнулась. — Ужасно? Нет. Конец света? Да.
— Ты же вроде бы не была знакома с отцом? — я порылась в воспоминаниях. Когда-то Роза говорила, что ее мама по-настоящему крутой страж. Джанин Хэзэвэй. Репутация этой женщины поражает, по известности с ней сравнится разве что Дмитрий и королева мороев. А отца она не видела.
— Лучше бы и не знакомилась, — произнесла Роза сквозь зубы.
— Уверена, он не такой плохой. Тебе стоит узнать его получше, — я не знала точно, что нужно говорить Розе, но решила сказать то, что говорит психолог любому человеку во время приема. — У вас много общего, уверена.
Роза вперила в меня странно гипнотизирующий взгляд.
— Ты не в курсе, кто мой отец?
Я отрицательно покачала головой.
— Эйб Мазур.
Стопка кофт, которые я как раз собиралась отнести в шкаф, полетела на пол. Я понадеялась, что Роза пошутила. Напрасно, взгляд весьма серьезный.
Эйб Мазур — не королевский морой, но очень влиятельный. Он не из России, но проводит в нашей стране очень много времени. Всегда по делам, и легальным и нелегальным. Он дружит со всеми влиятельными мороями, отчасти контролирует некоторых из них. Про него ходят жуткие рассказы. Но, если он отец Розы, то ее саркастический, самоуверенный характер легко объясняется. Моя мама говорила, что Эйб хороший друг ее молодости. Но на меня этот человек наводил ужас.
— Сочувствую.
— Понимаешь, почему я так остро реагирую?
Еще бы не понимала, я бы на месте Розы сбежала на Аляску, хотя Эйб со своими связями найдет кого угодно, где угодно.
— Неужели твоя мать его любит?
— К сожалению, — и Роза снова задумалась о чем-то своем.
Змей. Одно это прозвище навеивает на меня страх.
— Так что, твои родители снова сошлись?
— Похоже на то. Только меня бесит не это, а то, что они собираются заводить еще одного ребенка.
— Вот ужас.
— Хоть кто-то меня понимает. И еще они официально оформили свои отношения.
— Серьезно? — меня данная новость очень удивила. Такая редкость, чтобы дампир и морой оставались вместе. Чаще всего они сходятся для создания потомства. Звучит отвратительно, но генетически дампир не может иметь детей от другого дампира. Не знаю почему. А родители Розы ко всему прочему — одиночки. Мать живет работой, отец живет для себя. И тут такое.
— Твой мир рушится, — я просто сделала очевидный вывод, но Роза вздрогнула.
— Именно так.
Удивление. В глазах дампирки читалось удивление. Наверное, я влезла в ее душу, но чему удивляться. Я понимала брата, а тот такой же скрытный. И тут меня осенило. Так вот почему Дима смеялся, когда я шутила по поводу нашей связи. Роза тоже понимала его. Что ж ей можно отодвинуть меня на второе место.
— А что происходит у тебя с Аленой?
Мое настроение снизилось.
— Откуда ты узнала?
Роза встала, чтобы отнести вещи в шкаф.
— Слышала, во время ссоры Дмитрия и Алены.
Моему шоку предела не было. Мама и Дима поругались? Но почему? Они никогда не ссорились. Никогда. Так что произошло?
— Из-за чего они поругались?
— Из-за тебя.
— Что? — я неожиданно пожелала провалиться сквозь землю. Оказывается, я действительно яблоко раздора.
Роза медленно повернулась. Она выглядела немного смущенной, скорее всего, от того, что попала в семейные разборки.
— Дмитрий спросил, почему ты не подошла к ним после церемонии. А твоя мама рассказала о твоем страстном желании погубить себя. На самом деле я удивлена. Помнится, при нашей последней встрече ваша семейная традиция тебя устраивала.
— Я передумала.
— Ясное дело, раз ты довела собственную мать до слез! — неожиданно Роза повысила голос.
Мой взгляд наполнился презрением. У Розы нет прав так со мной разговаривать. Я и без нее знаю, что поступила неправильно. Зачем указывать людям на их ошибки. Это не прилично.
— Извини, — дампирка вернулась к кровати, села по-турецки, — Я люблю говорить прямо в глаза. Вредная привычка, но наследственность предрасполагает.
— Я не хотела ее злить. Просто повзрослев, начала выбирать более интересные занятия, чем семья и спокойная жизнь.
— Я тебя понимаю. Сама не слишком семейная, — на пару секунд ее взгляд стал каким-то мечтательным. — Но скоро придется меняться.
Прежде чем я успела придумать хоть какое-то предположение, Роза показала мне правую руку. На безымянном пальце виднелось кольцо с небольшим бриллиантом в серебряной оправе. Мои брови взметнулись вверх, глаза расширились от восторга.
— Обручальное?
— Оно самое.
Как только до меня дошел смысл происходящего, я с радостными воплями бросилась Розе на шею.
— Поздравляю! Черт! Вы с Димой должно быть счастливы до безумия.
— Да, но больше всех счастлива моя лучшая подруга. Она меня едва не задушила, — Роза помассировала шею. — До сих пор болит.
— Подожди, а как же тот факт, что два дампира не создают семьи?
— А как же тот факт, что стригоя нельзя трансформировать в прежнее состояние, — парировала он.
Я усмехнулась. Действительно.
— Кстати, — Роза потерла руки. — Я слышала, ты теперь с Николаем?
Мое лицо вспыхнуло.
— Э-э-э. Да. Это тебе тоже Дима сказал?
Роза пожала плечами.
— У нас с Дмитрием нет секретов друг от друга.
— Понятно, — я сперва отвела взгляд, а уже потом начала извиняться. Мне необходимо разобраться в одном моменте. — Роза, на счет того, что произошло перед твоим отъездом. Я хотела извиниться. Ты была права, а я никого не слушала, шла на поводу у чувств, игнорировала очевидное. Это было очень грубо и невежливо говорить тебе, что ты не умеешь любить. Ты ради Димы столько сделала, а я … Короче прости меня, дуру грешную.
— Не знаю, что означают последние слова, но я тебя прощаю, — Роза даже поцеловала меня в щеку. Практически член семьи. — Забыли.
История, о которой мы говорили, случилась чуть больше года назад. Я тогда была влюблена в одного парня. Очень красивого мороя. Но ему от меня нужен был только секс. Я тогда реально такой тупой и слепой была, думала у нас с ним все по-настоящему. Увы, он любил меня также, как Соню. Это он отец ее ребенка. Я узнала обо все гораздо позже. И это стало жуткой новостью. Зато после этого я отказалась от Ролана. И теперь я счастлива с Николаем.
— Зато теперь ты с тем, кого любишь?
Опять телепатия. Или они все сговорились угадывать мои мысли?
— Лучше. Я с тем, кто любит меня.
— Я рад, что ты нашла себе такого человека.
Мы с Розой обернулись на голос. Дмитрий стоял в коридоре в футболке и шортах. Более менее успокоился. А еще прожигал меня взглядом "старшего брата".
— Могу я считать, что ты одобрил мой выбор? — я скрестила пальцы за спиной.
Дима улыбнулся.
— Можешь.
Ура. Самое страшное позади. Почти.
— А по-английски никак? — Роза обиженно поджала губки.
— Прости, любимая, больше так не будем, — брат подошел к Розе, наклонился, поцеловал.
Наблюдая за ними, я поняла две вещи: первое — они друг друга очень сильно любят, видно невооруженным взглядом; второе — они идеально друг другу подходят. Серьезно. Прежде такое за братом не замечала.У него в школе было много девушек, но никогда длительных отношений. А теперь все иначе. Я начинаю понимать, почему он полюбил и выбрал именно Розу. Они созданы быть вместе. Эти двое понимают друг друга без слов. Им достаточно одного мимолетного взгляда, чтобы понять эмоции друг друга. Они пережили столько испытаний, прошли через них. И плата за трудный путь велика — счастье. А мне большего и не нужно, лишь бы Дима был счастлив. А Роза сделает его счастливым. Я это знаю.
— Я рассказала Вике про нашу помолвку, — Роза поднялась с постели, Дмитрий ее обнял и … ух, такие обнимания детям не показывать.
— И как, рада за брата?
Я фыркнула.
— Спрашиваешь еще. Конечно рада, наконец-то займу твою комнату и избавлюсь от надоедливого старшего братца.
— Ах, вот ты как.
Втроем улыбнулись. Так здорово.
— Вик, а ты не знаешь, почему твой брат влетел в комнату злой и обиженный?
Я вспомнила про игру в карты.
— Он проиграл пыльник.
— О-о-о, — Роза стукнула брата в грудь, слегка. — Тогда все ясно.
— Что это тебе ясно? — брат подозрительно прищурился.
— Потеря оружия, побег из тюрьмы — это нормально. Потеря пыльника — катастрофа. Да, товарищ?
Роза подняла глаза. Вот так я смотрю на Николая: страстно, горячо, с любовью.
— Веселое было лето.
У Димы такой же взгляд. Плюс полное доверие.
— Еще какое.
Оба рассмеялись. Определенно нечто сугубо личное. И снова целуются. Мило так, еле касаясь. И чего мой парень ушел? Я тоже хочу.
— Ужин.
Голос Каролины разнесся по дому. Это был лучший вечер в моей жизни. Вся семья в сборе, никаких ссор, только дружелюбные разговоры, сплетни, новости. Так уютно, хорошо. Хотелось петь и танцевать. Вот бы так было всегда. Потом Роза с Димой официально объявили о помолвке, мама достала бутылки три вина. И откуда это у нее они? Даже мне налили бокала два, чего не случалось ни разу за мои восемнадцать лет. А потом, кажется, кто-то бегал за коньяком и водкой. Одним словом. Празднуем, друзья.

Следующие две недели прошли спокойно, что не могло меня не порадовать. Мама была слишком занята по хозяйству, Соня проводила дома только восемь часов, шесть из которых спала. Некому было меня доводить. На самом деле меня очень сильно раздражает тот факт, что Соня сбагрила сына на маму с бабушкой, а сама шляется после работы черти где. Но мама к ней не лезет, говорит, что бессмысленно. А я не лезу потому, что не хочу поднимать себе нервы лишний раз.
Все свободное время я проводила с Розой. Мы гуляли по городу, рассказывали о событиях последнего года, шутили. И в этих беседах я забывала о проблемах. Былая дружба возобновилась. И, как оказалось, у нас больше общего, чем я думала. К примеру, мы обе любим запугивать людей.
С Николаем виделась во второй половине дня. Не знаю, почему не призналась ему раньше. С ним так легко, так просто. Держаться за руки, шептать на ухо красивые слова, еле стоять на ногах во время поцелуев. Голова кругом, нельзя так сильно чувствовать. Но все рефлексы зашкаливают. И, кстати, Дима меня этим подкалывает — своеобразная месть. Он таки отдал Павлику пыльник. И уже на следующий день купил себе новый.
До обеда с Розой, после обеда с Николаем. Мама с бабушкой не трогают. Красота. Только не хватает одного человека. Марины.
Ивашкова звонит мне почти каждый день. Но, как я и предполагала, наш разговор длился не долго, всего час. Что касается интернета, то единственный компьютер оккупировал мой племянник. Но для меня даже этот час общения был, как праздник. Ибо все друзья разъехались кто куда.
Антон улетел в Америку, чтобы получить распределение. Связаться с ним я не могла, обидно. Ираклия и Инну не видела, их родителей тоже. Дом остался под присмотром моей матери. Платоновы не переехали, временно живут у родственников в Новосибирске, пока Инна в больнице. Дело в том, что ее состояние оказалось тяжелее, чем думали. И никто по-прежнему не знает о причине попытки суицида.
Я лечу сквозь облака, свободная, независимая. Но телефонный звонок вырывает меня из сна. Я недовольно морщу нос, переворачиваюсь на другой бок и начинаю нащупывать нитку от светильника на стене. Когда свет включается, отыскиваю телефон и нажимаю на кнопку.
— Алло.
— Судя по твоему сонному голосу, у вас еще ночь.
Марина говорит бодро. Наверное в Англии уже утро.
— Ага, — я зеваю, переворачиваюсь на спину.
— Доброе, тебе, утро.
— Очень смешно, — я протираю лицо ладонью. — Как там в Англии?
— Отвратительно. Дождь идет уже третьи сутки. У меня депрессия.
— Дождь не снег. Покапает и перестанет.
— Не думаю, — Марина тяжело выдохнула. Моя подруга ненавидит пасмурную погоду, слякоть, грязь. В Академии ее даже от занятий освобождали, если шел ливень. Капризность — один из минусов характера Ивашковой.
— Ты вообще странная. Специализируешься в воде, а дождь не любишь.
— Я не странная. У меня свои загоны. Вот и все.
— Это все объясняет, — съехидничала я.
На другом конце послышался хруст.
— Ты что чипсы ешь?
— Да. Слушай, что у тебя нового? Как там Николай?
Я улыбаюсь. Сама популярная тема разговора двух подруг — парни. Эмоции, советы, предупреждения и тому подобное. Для Марины любовь и отношения — любимая терапия.
— У него все отлично. Передавал тебе привет.
— Ему тоже. Вы с ним не соритесь?
— Нет. А должны?
— Нет. Что ты. Я просто спросила, — затараторила Марина, оправдываясь. — Не хочется, чтобы ты страдала.
— Ивашкова! — вскрикиваю я раздраженно. Что за манера лезть не в свое дело.
— Я за тебя волнуюсь. Люблю, поэтому волнуюсь.
— Зай, я тебя тоже люблю, — промурлыкала я. — Но я счастлива. Впервые чувствую нечто подобное. Мне хорошо с Николаем. И у нас это взаимно.
— А как обстоят дела с сексом?
Я выругалась про себя. Опять двадцать пять. У Марины других дел мало? Надо обсудить мою девственность. Ей богу, когда-нибудь придушу ее за такие темы по телефону.
— Пока никак. Я не готова. А он не настаивает.
— Какой джентльмен, — Марина засмеялась.
— Марин, — протянула я недовольно.
— Я шучу. Николай хороший парень. Я его одобряю.
Я приняла сидячее положение.
— Главное, что его одобряет моя семья. А что у вас с Максом?
Переезд Ивашковой стал шоком не только для меня, но и для ее парня. Только, если я восприняла новость более менее нормально, то Максим вел себя отвратительно. Устроил скандал, обвиняя Марину в измене, мол она уезжает к другому. А Ивашкова обозвала его страусом без мозгов и ушла, хлопнув дверью. На сколько мне известно, они не разговаривали с ее отъезда. Такая нелепая и глупая причина для расставания, учитывая, что эти двое поступают в один колледж и Бадика тоже переезжает в Великобританию. Но нет. Надо устроить спектакль, а то скучно им. Проблема оказалась в неспособности сторон признать вину. И у подруги, и у Макса в этом плане завышенная самооценка. Уступать не собираются. Так и будут не разговаривать? По мне глупость, а не ссора.
— Ничего. Мы по-прежнему не разговариваем.
Мне не нужно было видеть лицо подруги, чтобы понять ее чувства. Обижена, оскорблена, расстроена, разбита, скучает, любит.
— Все наладиться, — подбадриваю я, ибо уверена в своих прогнозах. — Вот увидишь еще на свадьбу меня позовете.
Марина фыркнула.
— Ну, ты загнула. Какая свадьба. Мне еще восемнадцати нет.
— И вовсе не загнула. Вы уже не первый раз расстаетесь. Сколько там у вас вышло максимальное количество дней друг без друга после Пасхи?
— Пятнадцать. Но я к нему в этот раз не вернусь. Он не выносим. Самовлюбленный павлин. Бесит!
— Блин, люди. Вы меня с ума сведете, — я закатила глаза.
Я не рассказывала Ивашковой, но Максим мне теперь дозванивается, чтобы поговорить о ней. Но только я не нанималась в переговорщики и третью сторону принимать не собираюсь. Сами должны разобраться между собой. Добивает, что обзываются одинаково и извиняться никто не собирается. Вот возьму и поменяю сим-карту. Что будут без меня делать?
— В каком плане? — голос подруги стал подозрительным. Ой, кажется я ляпнула не подумав. — Он с тобой разговаривает обо мне?
-Ну, — так, надо срочно придумать качественную ложь. — Не совсем. Он звонил один-два раза. Спрашивал про Инну.
— А-а-а, — поверила, можно расслабиться. — Как она? Ничего не известно?
— По-прежнему тишь да гладь. Новости отсутствуют.
Я прикусила губу. Ненавижу неизвестность. От ожидания с ума можно сойти.
— Сообщишь, если что-нибудь узнаешь?
— Конечно.
Мы поболтали еще около сорока минут, пока нас не разъединили. Я полежала немного в постели, а когда поняла, что сон не идет, решила, что пора вставать.
По времени еще слишком рано: пять утра. Мы в Бийске живем по человеческому расписанию. Я уже перестроилась, причем довольно быстро. Привыкла, не впервой. Но, скорее всего, больше не придется перестраиваться.
Я спала в шортах и футболке, а волосы распускала, поэтому на голове с утра было черти что. Причесалась, накидывать ничего не стала и вышла в коридор.
Тихо. Вот всегда бы так. Я направилась на кухню, чтобы сварить себе кофе. Пока кофе варилось, стала лазит по полкам в поисках чего-нибудь вкусного. Удалось раздобыть яблочное варенье и крекеры. То, что надо. Через десять минут я сидела за столом и намазывала варенье на крекер, а передо мной стояла кружка горячего кофе, из которой шел пар.
Я только хотела откусить печешку, как услышал звук открывающейся двери и шепот двух голосов. Говорили по-английски. Угадайте, кто это были.
— Тише. У нас в семье острый слух, — Дима пробирался в сторону кухни.
— Что же они не проснулись ночью? — Роза говорила лукаво, а я почувствовала, что стану свидетелем разговора, который не предназначен для лишних ушей.
— Думаю, что услышали. Ты слишком громко стонала.
Упс. Точно не для моих ушей. Подробности интимной жизни брата? Нет, спасибо. Обойдусь.
— А не надо было весь свой сексуальный опыт показывать.
— Еще скажи, что тебе не понравилось.
Вместо ответа послышался смешок, потом шипение и звуки, похожие на поцелуй. Через мгновение в кухню вошли Дима и Роза … в очень неприличном виде. Брат в трусах, а его невеста в футболке, которая едва прикрывала пятую точку. И меня они не заметили. Были слишком увлечены поцелуями, обниманиями и прочим. Эй, не стыдно?! Тут дети. Ну, ладно, меня нельзя назвать ребенком. Тут люди! Я не знала, как мне подать голос, не спугнув парочку. А надо что-то предпринять, иначе увижу то, что введет в краску на всю жизнь, ибо руки брата уже забрались под футболку девушки.
— Доброе утро, — поздоровалась я довольно громко и весьма протяжно.
Кадр, что надо. Роза и Дима отпрянули друг от друга. Да так, что оказались по разным сторонам кухни. Смущенные, испуганные, красные, как раки. Не, как дети. Я же не мама или бабушка.
— Кофе? — спросила я, видя, что говорить голубки пока не могут.
Я отпила из чашки, вдохнула аромат.
— М-м-м. Вкусно. Присоединяйтесь. Кофе то, что нужно после бурной ночи.
Дима напряженно сглотнул и покраснел еще больше. Роза мечтательно прикусила губу. Вот вам и стражи высшего класса.
— Ребят, хватит. Я не мама. Все понимаю. Гормоны шалят. Ясное дело. С кем не бывает.
Ехидная улыбочка. Все Дима не выдержал. У него даже слов не нашлось. Брат сначала посмотрел на Розу, потом на меня. Закатил глаза, заметив мою издевательскую мину, и прошагал к выходу.
— Пойду, оденусь.
Сначала я подумала, что Роза тоже выйдет. Но она осталась.
— Извини за это, — она робко обвела вокруг себя руками.
— Не переживай. Я не маленькая. Наливай себе кофе и садись.
Роза отошла от стены, подошла к кофеварке и вылила остатки в свободную чашку. Ей хватило, а вот брату придется варить заново.
— Печенье? — предложила я, дождавшись, пока Роза присядет за стол.
— Да, спасибо, — дампирка потянулась за крекером. — Давно встала?
Вот сразу бы так, а то еще сценку «застукали» сыграли.
— Час назад.
— А почему так рано?
— Марина позвонила. У них там вроде как утро.
— Странно, — Роза знала о том, что моя лучшая подруга в Англии, — в Великобритании сейчас на три часа раньше нашего времени.
— Правда? — я удивилась. Неужели Марина позвонила мне в час ночи. Странно, может у нее бессонница?
Пару минут мы молча пили кофе. Потом пришел Дмитрий, переодевшийся в безрукавку и шорты.
— Делай сам, — прервала я его, заметив вопрос в глазах после осмотра кофеварки.
Он пожал плечами и стал накладывать кофе.
— Я, кстати, ничего ночью не слышала.
Два немного извиняющихся взгляда посмотрели на меня. Блин, простите, не могу без сарказма.
— Может, закроем эту тему? — Дмитрий выглядел уставшим, но старался выжить из себя строгость. Забавная картина.
— Как угодно, — мои плечи поднялись и опустились.
— Что там тебе подруга рассказала? — Роза решила сменить тему. И я была рада, что меня спросили про Марину. — Ей нравится в Англии?
— Не очень. Она ненавидит дождь, а он там идет практически постоянно.
— Марина звонила? — спросил Дима.
— Она ее разбудила, — ответила Роза за меня.
— Как она? — брат полез за кружкой.
— Хорошо. Привет тебе передавала.
— И ей от меня.
— Моя лучшая подруга тоже звонит мне каждый день. И тоже по ночам, — Роза положила руки на кружку. — Не может понять, что я живу по человеческому расписанию. Надо же посплетничать, спросить совет, дать наставление, попросить вернуться пораньше. Меня это доканывает.
Мои губы тронула улыбка.
— Я тебя понимаю.
— Лисса по тебе просто скучает. Чего ты жалуешься? — Дмитрий уселся за стол рядом с Розой.
— Я не жалуюсь. Просто хочу спокойно провести отпуск.
— И не надейся. Твоя подруга — королева мороев. Спокойствие нам только сниться.
Дима и Роза снова заставили меня почувствовать себя неуютно. Они говорили и смеялись над чем-то своим. Это было не очень хорошо по отношению ко мне.
— Василиса Драгомир — твоя подруга?
— Да, — Роза кивнула. — Я не говорила?
Я хотела ответить, что не помню, но перевела взгляд на соседний дом. Из него как раз выходил мой названный брат. Я быстро встала и побежала на выход. По дороге обула шлепки.
Холодный утренний воздух сразу превратил кожу в «гусиную». Еще бы, я была в одном спальном комплекте. Но времени переодеваться не было. Я выбежала за калитку и повернула направо.
— Ираклий!
Платонов замер, так и не успев открыть дверь машины. Его лицо при виде меня стало очень суровым.
— Вика, — произнесено мое имя было таким тоном, словно я последний человек, которого он хотел бы видеть.
— Привет, — я остановилась и попыталась отдышаться. — Надо поговорить.
— Извини, я очень спешу. У меня самолет через восемь часов, а до Новосибирска еще доехать надо. Мне некогда, — друг попытался открыть машину.
Я сразу заподозрила неладное. Страж вернулся. Я подскочила к машине и со всей дури захлопнула дверцу.
— Черт! Вика, ты совсем спятила. Чуть руку мне не прищемила, — Ираклий разозлился, но, увидев безумное пламя в моих глазах, отступил на шаг.
— Ты не сядешь в машину, пока не ответишь, что произошло с Инной.
Уважаю Ираклия за то, что он быстро отходит от моих угроз. Вот и сейчас, встал в боевую стойку и вернул лицу невозмутимое выражение.
— Я не знаю, почему Инна так поступила. Может из-за твоих слов?
— Лгать только не надо. Я не Башкирова и не милиция. Захочу узнать, выбью из тебя любым способом. Ты меня знаешь, я всегда добиваюсь своего, когда дело доходит до моих близких и друзей. Не пытайся увильнуть от ответа, — я говорила грозно, не сомневаюсь, на Платонова подействовал мой тон. К несчастью, чтобы напугать его, слов мало, поэтому я приготовилась убеждать руками. — А теперь живо говори, почему твоя сестра чуть не умерла?
— С чего ты взяла, будто бы я в курсе? — Ираклий отлично играл, но меня не проведешь.
— Марина сказала, что твоя реакция не была удивленной, ты словно знал, что произойдет нечто подобное.
Ираклий перестал язвить. Он помрачнел и отвел взгляд. Либо он опять обманывает, либо у Инны была весьма полноценная причина для суицида.
— Расскажешь? — я продолжала давить.
— Это семейное. Я не могу.
Мой мозг начал логический процесс. Семейное? Инна чуть не умерла из-за чего-то связанного с ее семьей? Я не очень-то этому поверила. Платоновы всегда отличались спокойствием и единством. Не думаю, что у них есть страшные тайны.
— А теперь пропусти, я действительно тороплюсь.
— Я тебе не верю.
— Твое дело, — Ираклий грубо отпихнул меня, но я оказалась быстрее. Он не успел сесть, я вытащила его, заложила руки за спину, держала одной рукой, а другой прислонила его голову к крыше автомобиля. — Ты спятила?!
— Я же сказала, что выбью правду, — Ираклий попытался вырваться, но я крепко держала. — Я не буду тебя бить. Но мне необходимо знать истинную причину.
— Я правду говорю. Инна сделала это из-за одного человека, связанного с нашей семьей. Я не могу рассказать большего. Это дело сестры. Захочет, просветит тебя. Но от меня ничего не добьешься.
Секунду колебалась, но я отпустила Ираклия. Он не лгал. Если он обещал не говорить, то не скажет. Как бы его не пытали. Надежнее нет человека. И еще, Инна сама может решать кому знать ее тайны, а кому нет. Не знаю, что на меня нашло. Люблю запугивать других. Я едва не избила друга. Нервишки пошаливают.
— Прости, — я не смотрела в глаза Ираклию, боялась увидеть в них презрение.
— Все нормально. Я понимаю, ты волнуешься за Инну. Но это ее дело. Не лезь.
— Узнаю, кто ее обидел, убью.
— Нет! — я вздрогнула, когда Ираклий схватил меня за плечи. — Вика послушай очень внимательно. Чтобы Инна тебе не рассказала, не смей искать этого человека. Поклянись мне, что не будешь ввязываться в эту историю. Забудь о ней. Не смей мстить за мою сестру. Плохо будет.
— Ираклий, ты чего?
Я не понимаю подобной реакции. Пять минут назад Платонов от меня шарахался, а теперь стал заботиться и оберегать от пока несуществующей проблемы. Он с таким страхом и беспокойством смотрит на меня, что по телу дрожь.
— Поклянись, что не станешь искать этого человека.
— Зачем искать того, кого не знаешь?
Ираклий прикрыл глаза.
— Он опасен. Не ищи его. И прошу, не позволяй Инне его искать.
Я даже ничего не успела сделать или сказать. Ираклий сел в машину и уехал. Больше я его не остановила. У меня начался полный ступор. Я не понимала, что только что произошло. Вместо ответов у меня возникли лишь новые вопросы. Я попала в западню чужих тайн, не зная дальнейших событий. У Инны однозначно есть враг. Очень опасный, раз Ираклий так нервничает. Только кто это? Вариантов много, один хуже другого. Но интуиция подсказывала мне, что ответ находится в прошлом Платоновой, во времени до ее приезда в Россию.
Возвращаясь в свой дом, я заметила фигуру Димы. Брат стоял на крыльце и ждал меня.
— И что это было? — спросил он, как только я поднялась по ступенькам.
— Ничего, — я попыталась пройти мимо. Не тут то было.
— Вик, — Дима преградил мне путь рукой. Не самая надежная преграда, но я притормозила. — Почему ты напала на Ираклия? Он тебя обидел?
— Нет, — я отрицательно замотала головой.
— А тогда что?
Я задумалась. Интересно, чтобы бы брат сделал на моем месте.
— Дим, — я опустила его руку, — Я выросла. Не лезь в мои дела.
И на этой фразе я вошла внутрь. Самое интересное, что брат промолчал. Надеюсь, он последует моему совету и оставит эту тему в покое. Мне бы не хотелось выслушивать еще одну лекцию.
Сперва я вернулась на кухню, чтобы допить кофе. Розы там не оказалось. Я перекусила в тишине. После отправилась в душ, перед этим заглянув в комнату, чтобы взять во что переодеться.
Теплая вода всегда приводила мысли в норму. Но на этот раз прийти в себя удалось только на половину. Мне не давали покоя слова Ираклия. Надеюсь, Инна сможет внести в ситуацию ясность.
Когда я вышла из ванной, все уже встали. Мама с Каролиной готовили завтрак. Роза и Соня образовали очередь в ванную. Дима играл с Зоей и сыном Сони. А Павлик с утра пораньше сел за компьютер. Бабушка пока не выходила. Она вообще редко, когда появляется. Все сидит у себя в комнате. Что именно она делает, не известно.
— Что так долго? Утонула? — Соня с злобным видом накинулась на меня, стоило мне открыть дверь.
— И не надейся, ты сдохнешь первой, — кто сказал, что сестры имеют право грубить и не получать ответные удары.
— Мечтай, — сестра показательно хлопнула дверью.
Черт! И почему ей нравится быть стервой. Раньше вся такая белая и пушистая, а сейчас эгоистка и только. Бесит. Еще немного и сверну ей шею. Да простит меня господь за эти слова.
— Почему у вас с ней война? — Роза сидела на табуретке и теребила складки полотенца.
— В нашей семье все сначала устанавливаются как личность, а уже потом заводят семью. А Соня мало того, что залетела по пьяни, так еще и ребенка сбагрила маме. Ей бы только погулять.
— Ей всего семнадцать. Она еще очень молода, поэтому совершает ошибки.
— Проблема в том, что мать в любом возрасте — мать. А Соня никогда не повзрослеет. Вся в отца.
Больше Роза эту тему не затрагивала.
Завтрак прошел спокойно и весело. А после еды каждый занялся своими делами. Каролина и Соня ушли на работу, Зоя убежала к подружкам, мама пошла нянчиться с младшим внуком, Дима и Павлик снова сели за карты, а мы с Розой решили помыть посуду.
Оказывается Роза была «поцелованной тьмой» — она умерла, но вернулась к жизни при помощи духа. Ее вернула Василиса, а потом Роза долгое время чувствовала эмоции подруги, забирала от нее тьму и видела призраков. Все закончилось, когда Роза второй раз оказалась на грани смерти. И теперь ее жизнь снова стала нормальной, относительно.
Меня захватила эта история. Я ничего толком не знаю о новой стихии. Оказывается она очень мощная и невероятная. Столько неизведанного. Класс.
— Потом я решила погулять с Николаем. Нашла домашний телефон, набрала номер. После четвертого гудка ответила его мама.
— Я вас слушаю.
— Екатерина Ивановна, здравствуйте.
— О, Вика. Рада тебя слышать. Как ты? Как мама с бабушкой?
— Все отлично. А Николай дома?
Тишина в трубке заставила меня заволноваться.
— Коля? А разве он тебя не предупредил?
Поверьте, мне очень сильно не понравился вопрос.
— О чем?
— Его отпуск окончился. Срочный вызов его мороя, и Коля уехал. Я думала, что он сказал тебе.
Мне стало трудно дышать.
— Уехал? Как уехал? Когда?
— Вчера поздно вечером. Ему так неожиданно позвонили, на два дня раньше. Он собрал вещи и уехал.
— А он ничего не просил передать?
— Нет. Вик, мне очень жаль. Я была уверена, что он попрощался с тобой.
Мое сердце ушло в пятки. Со всей этой суетой, я напрочь забыла о том, что Николай в отпуске и что ему придется рано или поздно вернуться на службу. Я была слишком счастлива, чтобы вспомнить о предстоящей разлуке. А теперь, когда пришло время расставаться, мне стало очень паршиво.
— До свидания.
Я отключила телефон и сползла на пол. Он уехал. Уехал, не попрощавшись. Оставил меня одну с чувством одиночества и ненужности. Как он мог не попрощаться, не предупредить, что уезжает. Что мне теперь делать? Тоска, она съедает изнутри. Я не смогу без него. Но что же я раньше об этом не задумалась?
Из глаз хлынули слезы. Больно, пусто, одиноко. Я не знаю, что делать, что думать. Мои мечты снова превратились в кучку бесформенных осколков.

Я плохо помню события последующей недели. Спала до обеда, потом уходила гулять, возвращалась к ужину, ела и уходила к себе. Большую часть времени проводила в слезах. Никогда прежде не думала, что можно так сильно любить кого-то, не думала, что я могу так любить. Но я полюбила. Не влюбилась, а именно полюбила. Для меня Николай за эти две с половиной недели стал всем. Он занимал в моей жизни важное место еще до того, как мы начали встречаться, а теперь он стал невосполнимым человеком, которого никто никогда не заменит. Коля стал тем, с кем я хотела бы провести остаток жизни. Один такой незаменимый: добрый, чуткий, заботливый. До того, как он уехал, я считала, что рано признаваться в любви, что у нас еще будет на это время. Я ошиблась. Теперь поздно. У нас стражей каждая минута на счету. Наша профессия опасна. Я всегда это знала, но чувства вскружили голову, затуманили разум. А я еще смеялась над героинями мыльных опер. И что в итоге? Превратилась в одну из них.
Во мне бились два противоречивых чувства. Одновременно хотела немедленно позвонить, поговорить, получить объяснения и в то же время не делала ничего. Только отправила на его почту письмо, в котором спрашивала про причину резкого отъезда. Но с отправки e-mail прошло уже шесть дней, а ответа не было.
Вот и сидела без дела, только и рыдала. И то, зря. Слабая, какой я стала слабой. Николай очень ответственный. Я уверена, что у него есть уважительное оправдание своему поступку. Этим я себя и утешала. Иначе бы плакала весь день, а не половину.
Воскресное утро началось с похода в церковь. Одна из семейных традиций. Мама серьезно относилась к религии. И мы унаследовали эту веру. Все, даже Соня встали пораньше, собрались, оделись и отправились на службу.
Длилась служба два с половиной часа. Но мое терпение лопнуло через час. Я верующая. В детстве обожала посещать церковь и знала наизусть все молитвы. Но, повзрослев, стала терять интерес к многочасовой утренней молитве. Меня хватало на час, не более.
Помещение церкви огромное. Высокий, сводчатый потолок с росписью; золотое убранство и иконы святых, которые занимали все стены. Воздух был насыщен ладаном так густо, что я действительно видела дымку. Хотя запах еще тот. В центре алтарь, около него пел церковный хор. Опять воспоминание из детства, мои связки особенно хорошо помнят.
Священника знала давно, он крестил меня. Высокий, седовласый, между прочем, дампир, но лицо не старое. Отец Игнатий вызывал доверие.
Я сидела на последнем ряду вместе с Розой и Димой, остальные разместились впереди. Насколько мне известно, Хэзэвэй не очень-то любит церковь и бога, поэтому я удивилась, разглядев на ее лице крайнюю заинтересованность. Странно, учитывая, что молитвы на русском.
Служба завершилась, и я с видом «наконец, свершилось» покинула стены церкви. Другая неприятность подошла сразу же — пасмурное небо. Чует мое сердце к вечеру пойдет дождь. Я не такая привереда, как Ивашкова, но мокнуть не люблю.
— Какие планы на остаток дня?
Я перевела на брата удивленный взгляд. Какой остаток, только полдень.
— Я ухожу к Зине, — Соня не стала дожидаться дополнительных вопросов, прошагала в сторону площади. Пусть проваливает, без нее дышать легче.
В этот момент к нам подошли остальные члены семьи: Каролина, мама и Павлик. Последний выглядел таким же уставшим, как я. На уход Сони никак не отреагировали.
— Все домой? — спросила мама, оглядывая присутствующих.
— Я ухожу на тренировку, — Павлик занимался каратэ. Так, чтобы занять время во время каникул.
— Роза? Дима?
— Мы собирались сходить к Марку и Оксане, — Дима временно перешел на русский. — Они только вернулись из поездки.
Марк и Оксана — хорошие друзья нашей семьи. Марк — дампир, а его супруга — моройка, еще и пользователь духа. Они женаты, хотя в нашем обществе подобные браки не слишком приветствуются, но за последние пару лет жизнь поменялась. Марк и Оксана любят друг друга и они счастливы.
— Зачем? — мама вздернула подбородок.
— Навестить, — ответил брат тоном «разве не очевидно».
— Но они и так к нам вечером зайдут. Я их пригласила в гости, на ужин.
Все стали удивленно переглядываться. Похоже, мама забыла посвятить остальных в свои планы. Я хорошо относилась к Марку и Оксане, но подобные сюрпризы недолюбливала.
— Вот как, — Дима нахмурился. Похоже у него к Марку какое-то важное дело. — Но мы все равно к ним зайдем. Нам нужно поговорить с Оксаной. Так что вечером вернемся вместе с ними.
Мама кивнула.
— Ваше дело. Вик, а ты домой?
Я слегка опешила, когда мама произнесла мое имя. Мы в последнее время мало разговаривали, боялись устроить очередной скандал.
— Да.
— Определились.
Мама говорила еще что-то, а я перестала обращать внимание. Мама повела себя дружелюбно со мной. За эти три недели ни одного упрека. Может успокоилась? Вряд ли. Скорее всего это затишье перед бурей. И начнется буря после отъезда брата и его невесты.
Попрощавшись до вечера, мы разошлись. Дима с Розой направились сторону самых дальних участков, Павлик убежал на площадь, а мы с Каролиной и мамой начали дорогу до дома. А идти было прилично.
Я шла немного позади, вся в своих мыслях, не очень-то позитивных. Мне снова захотелось поплакать. Раньше я бы сходила за советом к Марине, но ее нет. Никого из друзей здесь нет. Да, я и говорить о своих переживаниях не хотела. Роза попыталась поднять мне настроение. И ей почти удалось.
Она рассказала, что когда они с Димой приехали, мама упала в обморок, а Каролина бегали за братом с веником и криками «прочь нечистая». Представив эту картину, я действительно подняла свое настроение.
Наша троица уже подходила к дому, когда я заметила девичью фигуру, удаляющуюся в сторону небольшого пруда. Мне хватило секунды, чтобы распознать в этой фигуре Инну. И я, само собой, не могла дать ей уйти. Ираклий заставил меня поволноваться за подругу, разбудил во мне не дюжее любопытство.
Странный человек, которого боятся Платоновы, кто он?
— Мам, я отойду ненадолго.
— Конечно, — мама и Каролина не задавали лишних вопросов, так как им нужно было начинать готовку как можно скорее.
Пруд находился в конце нашей улицы. Он был маленьким, но красивым. Окружен деревьями, в нем плавали кувшинки, по берегам камыши. На ближнем берегу стояла деревянная скамейка, расписная со спинкой. Инна присела на нее.
Я пару минут стояла позади, ждала, когда меня заметят. Но этого не произошло. Инна была полностью погружена в свои мысли. Я на это разозлилась. Проблемы проблемами, а страж всегда остается на чеку.
— Грузимся? — заговорила я, чем заставила подругу резко встать и отойти на пару шагов.
Опа. Нехиленько я ее напугала. Тело дрожит, в глазах страх. А кожа бледная, еще не приобрела естественный, нормальный оттенок. Что же произошло? Кто ее так напугал? На Инне же ничего живого не осталась, похожа на мертвеца.
— Эй, тише. Это всего лишь я, — подруга продолжала всматриваться в мое лицо с опаской. — Вика. Твоя соседка. Узнала?
Медленно, но уверенно Инна кивнула. Ее недоверие ушло.
— Конечно, узнала. Привет, — она улыбнулась, но натянуто.
— Как ты себя чувствуешь? — я старалась не говорить настойчиво, боялась спугнуть подругу.
Она пожала плечами.
— Лучше. Намного лучше. Я теперь могу гулять без сопровождения, — теперь ее улыбка стала грустной. Я не знала, что именно происходило в больнице, но могла предположить, что без психолога не обошлось. — Мой психотерапевт считает, что у меня глубокая душевная депрессия, вызванная тяжелой семейной потерей.
Инна вернулась на лавочку. Я подошла и села рядом.
— Значит, ты пыталась покончить с собой, потому что у тебя кто-то умер?
Язык — враг мой. Я привыкла иногда говорить, не подумав. Зря. Инна резко помрачнела, в глазах отразилась боль, одиночество. Такое печальное лицо, мне стало совестно и неуютно. Инна страдала, а я влезла в ее и без того сложную ситуацию. А собиралась быть ненавязчивой.
— Извини, — я не знала, как поступить, что сказать и что сделать. Казалось, ситуацию уже не исправишь.
— Не за что извиняться. Ты ни в чем не виновата. Случившееся — моя вина, целиком и полностью.
— Нет, — я схватила ее за ладонь. — Ты всего лишь приняла несколько неверных решений. Такое иногда случается, когда мы огорчены. Но корить себя за ошибки прошлого — нелепо. Что было, то прошло. Нужно идти дальше, не оглядываясь назад.
— В том то и дело, что я не могу идти вперед. Мое прошлое никак не хочет оставить меня в покое!
И она заплакала. Не зарыдала, а именно заплакала. Тихие всхлипы и капли, стекавшие по щекам. Слезы безысходности — итог безвыходной ситуации. Мне стало жаль ее. Ираклий сказал, что Инна боится кого-то, а теперь подтвердилась моя догадка о том, что этот человек из ее прошлого. Я знала, не стоит лезть в чужие проблемы, но не могла сдержаться, хотела докопаться до истины. Но как подойти к расспросу? Какие слова больше всего подходят?
— Когда я не нащупала у тебя пульс, решила что это моя вина. Мне казалось, это из-за меня, из-за моих слов. И я в пала в невменяемое состояние. Не говорила, не двигалась. Четыре часа провела в состоянии аффекта. И это было ужасно.
Инна непонимающе заморгала. Я видела, как до нее доходит смысл моих слов, как она замирает, перестает плакать.
— Ты думала, я пыталась убить себя из-за твоей лекции? — Инна говорила так, словно я сказала самую нелепую вещь в мире. И мне было обидно, потому что она не единственная употребила этот раздражающий тон. А я вот не считаю причину нелепой. Я была не в состоянии думать логически, у меня на руках умирала подруга.
— А что еще я должна была подумать? Сначала, мы поругались, а меньше, чем через сутки тебя находят полумертвой. Я и решила, что мотив — наш разговор.
— Вика, — Инна явно была тронута моей заботой. Неудивительно, я своему поведению сама удивилась. Да, представьте себе. Я не бездушный монстр и забочусь об окружающих. — Ты не виновата. У меня появился другой повод для …
Она запнулась. Ей больно вспоминать о случившемся. Едва не умереть по собственной трусости. С этим тяжело жить.
— Для суицида? — я просто закончила фразу, но Инну передернуло. Я одобряюще положила руки ей на плечи. — Не хочешь рассказывать, не рассказывай. Это твое личное дело. Я не давлю.
Инна усмехнулась.
— Но ты же любопытная, тебе интересно докопаться до правды.
Я пожала плечами. Врать и утверждать об обратном? Зачем? Я стремилась выяснить мотивы. Не буду отрицать.
— Я расскажу.
Я замерла. Инна устремила взгляд вдаль. Ничего этот взгляд не выражал, лишь боль. Я приготовилась слушать, хотя голосок в моей голове настаивал оставить все, как есть. Но я его проигнорировала. Чужие секреты, грязные сплетни. Я не стерва, просто любопытна.
— Эта история началась до моего переезда в Россию. До пятнадцати лет я жила в Германии и ходила в элитную школу для вампиров. Обучение не сильно отличалось от того, что я получила здесь. В той школе я входила в тройку самых популярных девушек. Общалась с моройскими парнями, особенно мной интересовались королевские подонки, которым кроме секса ничего не было нужно. Я в те годы не думала о будущем, жила настоящим, отрывалась на всю катушку, крутила романы, меняла парней как перчатки. Для меня не существовало ни морали, ни этикета, ни школьных правил. Вела себя, как последняя шлюха и не желала меняться. Потом к нам перевелся один морой. Красивый, умный, голубоглазый брюнет с идеальным телом и проколотой бровью. Он сразу же стал предметом всеобщей страсти. Толпы поклонниц, куча недругов. Кроме всего прочего еще и королевский плохой мальчик. Хулиганил, ввязывался в драки, доводил учителей до белого колени. Знаешь, вроде бы все о таком мечтают в юности. А я его недолюбливала, игнорировала, злила. Наши отношения носили враждебный характер. Самая популярная девушка и самый популярный парень — враги. Я не хотела общаться с ним или узнать его получше. Меня вполне устраивала наша вражда. У меня был выплеск адреналина. Но потом все изменилось.
Инна неожиданно прервала свой рассказ. Она встала и начала подходить к пруду. Я впала в весьма странное состояние: удивление смешанное с отвращением. Хотела помочь подруге, а в итоге узнала о ней такое, что перестала уважать. Но это состояние оказалось временным. Прошлое остается в прошлом. Я не в праве осуждать человека за его промахи. Это не прилично. Я подошла к краю пруда, Инна водила рукой по воде, создавая разводы. Красиво. Ее глаза отражали всю ту же боль, а теперь еще и стыд. Неужели у столь скромной девушки столько секретов? Я не могла поверить. Человек может быть настолько двуличным и так быстро и резко меняться? Видимо да. И чем же закончится эта история? Что еще меня ждет?
— На одной из вечеринок, тех, что устраивают королевские отпрыски, я напилась, точнее меня напоили. Компания парней, которых я бросила, решили отомстить мне. Головой я не очень в те дни думала, но понять, что к чему, смогла. И поверь мне, я в их развлечениях участвовать не горела желанием. Под градусом плохо соображаешь. Затащили в комнату, начали раздевать. Все могло закончиться плачевно для меня. Но не закончилось. Меня спасли. И не кто-нибудь, а мой враг. Вышиб дверь, разбросал парней по разным углам, меня на руки и ушел, — Инна слегка улыбнулась. Словно это последнее хорошее воспоминание. — С того дня мы начали общаться. Я, первое время, старалась игнорировать его помощь, но затем сама вытащила его из передряги. И я поменяла свое отношение к нему. Сначала подружилась, узнала получше, а потом влюбилась. Впервые чувствовала нечто подобное. Как будто крылья выросли. У меня крышу снесло от него. И, что самое замечательное, он то же в меня втюрился. Началась сказочная жизнь. Подарки, свидания, поцелуи. В школе наши отношения превратились в эталон. И мы были счастливы. Я за два месяца с ним получила такой заряд радости и любви, какой не получала за все пятнадцать лет своей жизни. Никаких ссор, никаких разногласий. О таких отношениях мечтает любая девчонка. Но не бывает все хорошо. Спустя полгода мой парень начал вести себя странно. У него появились ужасные мысли, он стал готовить план по свержению королевы. Я думала, он шутит. Кто в здравом уме будет о таком мечтать? Но, как я говорила, любила его и доверяла, боялась потерять. У него появились новые друзья, с которыми меня не знакомил. Он пропадал в непонятных местах, неизвестно с кем. И с каждым днем он менялся в худшую сторону, и наши отношения менялись. Подруги говорили, чтобы я его бросала, что он стал слишком злым. А я не слушала. Он начал поднимать на меня руку. А я все терпела, страдала, но терпела, потому что любила. А потом он как-то спросил, хочу ли я стать стригоем, быть с ним вместе вечность. И я ответила, что не хочу. Он сорвался. Наорал, избил и ушел. А через неделю мне сообщили, что его видели в Англии среди стригоев.
Мои глаза расширились от ужаса. Если бы мне сказали, что Николая обратили … Нет. Нельзя об этом думать.
— Я старалась скрыть боль, страдания, делала вид, что мне все равно. Но потом я начала получать странные письма с угрозами. Жуткие угрозы, предупреждения. Чаще всего одного содержания, приди ко мне, или я начну убивать всех кто тебе дорог, одного за другим. Я никому об этом не рассказывала, никому кроме брата. Мы с Ираклием хоть и не родные, но очень дружны. Брат держал мои секреты в себе, пока не понял, что меня нужно увозить из Германии, как можно дальше. Думаешь, стригои не умеют любить? Ошибаешься. Они умеют любить, любить до безумия. Для них любовь после обращения превращается в игру-охоту без правил. Где главный приз — жизнь любимого человека. И мой парень помещался на мне. Он писал письма сначала раз в неделю, а затем по два раза на день. Его «стая» приближалась все ближе к школе. И, когда до нас дошли слухи о готовящемся нападении, приехал отец и забрал меня в Россию. Здесь я жила, пытаясь убежать от прошлого, стараясь забыть обо всем. И три года мне удавалось прятаться. До выпускного.
Инна начала нервно ходить туда-сюда, обнимая себя, засовывая руки в карманы джинсов. Я смотрела на нее и видела маленького напуганного ребенка. Видимо, ее бывший парень до чертиков опасен. Стригои — монстры, я никогда не слышала, чтобы они преследовали людей из своего прошлого. Не похоже на них. Неудивительно, что Платонова такая замкнутая. А я дура еще психом ее считала. Идиотка. Люблю делать выводы до того, как найду доказательства. Вот и доигралась.
— Я, — Инну начало знобить. Похоже на судороги.Истерика. — Я не верила, что нужна ему. Считала его письма забавой. Кто же знал, что стригои страдают манией преследования. Вик, ты не виновата в моей попытки суицида. Виновен он. На мой выпускной я получила очередное письмо. Первое за три года. Я не знала, чего ожидать. Я позвонила отцу, он сказал, чтобы я не открывала его. А я не послушалась. Моя мама не могла поехать со мной. У нее проблемы с законом возникли. Не слишком серьезные, но тем не менее. Я заподозрила неладное, еще когда она не приехала на экзамен. Решила, что самолет задерживается. В том письме была мамина цепочка и клок волос. И подписано: «Я же предупреждал, что начну убивать твоих близких». Его угрозы стали реальными. Он убил мою маму. У меня случилась потеря рассудка, я не знала, что делать, к кому идти за помощью. Мне стало страшно. Пока я жива, под угрозой все близкие мне люди. И я подумала, что смерть сможет их спасти. Что, если не станет меня, у него пропадет охота гонятся за моей семьей. Решила, отравиться — лучший выход. Понимаешь?
Теперь понимала. Кто-то сказал, смерть придет за каждым. Инна же сама пригласила ее. Осуждала ли я подругу? Нет. На ее месте я поступила бы точно также. Из-за меня не должны страдать другие. Платонова впервые повела себя не как трус, впервые мы сошлись во мнениях. Лучше умру я, чем кто-то еще. Но никто не поймет причины, посчитают безумием всю ситуацию, будут корить в глупости, оплакивать. А ведь Инна просто хотела защитить дорогих людей. Жаль, что свою мать не сумела.
— Инна, — я жалела, сочувствовала. Врагу бы не пожелала подобной участи. Потерять любимого, спасаться от преследований, а потом узнать, что мама погибла от руки возлюбленного. Жуть. — Иди ко мне.
Подруга позволила себя обнять, а я позволила ей плакать в мое плечо. Ей нужно выпустить эмоции. Держать в себе вредно.
— Считаешь, что я сумасшедшая?
— Нет, — я поглаживала ее по голове. — Я считаю, что ты права. На твоем месте я бы тоже захотела умереть, но спасти близких.
— Правда? — Инна подняла заплаканные глаза.
— Правда.
И в этот момент мы обе поняли, что нашли общий язык. Что спустя три года может доверять друг другу.
— Ираклий не понимает. Считает, я поступила неразумно. Говорит, что никто не причинит моим близким вреда. Но он заблуждается. Мне страшно.
— Все будет хорошо. Мы что-нибудь придумаем.
— С ним опасно связываться. Ты не представляешь насколько опасно.
До вечера мы просидели на этой лавочке. Каждая в своих мыслях, но я смогла успокоить Инну. По крайней мере она отправилась домой веселой. Моя заслуга. Что же до меня, то я прибывала в легком шоке. Столько времени общаться с человеком, а так мало о нем знать. Но Инна обещала, что мы теперь станет хорошими подругами и постараемся наверстать упущенное. Она остается в Бийске. Я не одна.
— Ин, — мы подходили к моему дому. Уже стемнело, в окнах горел свет. Наверное, я многое пропустила. — Слушай, а как зовут твоего бывшего?
Вопрос не к месту? Задумалась, но не заплакала. Хороший знак. Общение со мной идет людям на пользу. Занимаюсь саморекламой.
— Вадим. Мне пора. Увидимся завтра?
Я кивнула.
— Обязательно.
Улыбнулась. Вот и отлично. Поднимаем настроение. Инна обняла меня.
— Пока.
— До скорого.
Подруга развернулась и направилась к своему дому, а я отправилась к себе. Попутно приводя разум в норму. Интересно, много я пропустила?
Войдя в дом, я сразу же уловила запах жареной курицы. Должно быть куринные ножки в чесночном соусе. Ням-ням. Мое любимое блюдо, а Каролина его готовит … просто пальчики оближешь. Голоса шли из гостиной, я разулась и прошла в комнату.
Как оказалось, пропустила я много. Первое и второе блюдо уже съедены. Десерт почти. Взрослые уже выпили, даже Дима. Черт! Куда подевался мой серьезный брат?
Веселая, непринужденная обстановка. Мда, с чего бы весь этот ужин. Мы редко собираем гостей. Кстати, Марк и Оксана сидели на трехместном диване рядом с мамой. Оксана красивая женщина лет тридцати с высокими скулами. Ее муж — Марк — имел крепкое телосложение, седые волосы, старше жены на довольно большой срок. Марка когда-то обучал меня драться, а Оксана научила плести из бисера и вязать. А вы думали, я только разрушать и убивать умею?
— Вика, — поприветствовала Оксана. — А мы думали, куда это ты пропала.
— Я встретила подругу и мы с ней разговорились.
Я осталась стоять возле стены.
— С ней все хорошо? — вопрос Оксаны привел меня в замешательство. Она спросила так, словно прочитала мои мысли. Да, ладно! Пользователи духа и такое умеют?
— Да. С ней все хорошо.
Мы с Оксаной смотрели друг на друга не отрываясь. Я пыталась понять права или нет. И, между прочем, Оксана улыбнулась, когда я мысленно задала ей вопрос. Вот те на.
— Дорогая, — Марк взял жену за руку, чем отвлек ее внимание от меня. — Не нужно вторгаться в чужое пространство.
Я оглядела присутствующих. Никто не выглядел пораженным или удивленным. Кажется, я последняя узнала про способности Оксаны.
— Так, с кем ты гуляла? — Роза проявила интерес, перевела разговор на другую тему.
— С Инной?
— Ее выписали? — спросил брат.
— Как она? — поинтересовалась Каролина.
— Все нормально. Ей уже лучше.
— Не известно, почему она …? — мама не договорила, но все было ясно и так.
С секунду я задумалась.
— Нет, — отрицательно покачала головой. — Нет. Не известно.
Остальные немного помрачнели. И я поняла, что сейчас не время сочувствовать всем и каждому.
— Вы мне поесть оставили? — я с жадным видом осмотрела остатки еды. Живот заурчал. Оказывается, и правда есть хочу.
— Конечно, — Каролина встала. — В холодильнике. Сейчас принесу.
— Спасибо.
Пока сестра ходила за моим ужином, решила попытать счастье и проверить почту. Компьютер стоял в комнате Каролины и ее детей. Зоя уже спала, но я должна была убедиться, что Николай написал или не написал. Компьютер работал тихо, через пять минут я уже вводила пароль от почты. Открываю входящие. Мое сердце едва не выпрыгнуло из груди. Он ответил, все же нашел время написать. Жутко взволнованная открываю письмо. Маленькое.
“Прости, что не попрощался лично. Позвонили срочно. Но надеюсь слова, которые передала Соня, загладят мою вину. Позвоню, как только выдастся свободная минутка. Целую”.
Первое, что я сделала, улыбнулась. Но не радостно. Эту улыбку корчат маньяки перед тем, как убить жертву. Я неделю рыдала, думала, что меня бросили. А все это время Соня знала о том, что я страдаю, но ничего не попыталась рассказать, держала слова Николая втайне. Ну, все, я ее убью.
Я вырубила компьютер и отправилась в гостиную. Я была зла. Я была очень зла. Она не имела права вмешиваться в мою личную жизнь. Не имела никакого права скрывать от меня послание моего парня. Если ее первая любовь потерпела крах, это не повод и мою рушить.
Соня была в гостиной. Ненавижу. Спокойно сидит и беседует с мамой. Да, как у нее только наглости хватает меня игнорировать. Сейчас выбью из нее всю дурь. Я решительно подхожу к сестре,кулак наготове.
— Вика, остановись.
Я вздрагиваю. Ко мне обратилась Оксана. Я оборачиваюсь. Она смотрит прямо на меня.
— Прекрати.
Невероятно. Ее губы не шевелятся. Что это галлюцинации?
— Меня слышишь только ты.
Понятно. Я немного расслабляюсь. Оксана передает мне свои мысли. Круто. А я считала это только в одну сторону работает.
— Я совершенствуюсь.
Так. Все, хватит этой телепатии.
— Пообещай, что не станешь устраивать драку. Хотя бы сегодня.
Я бросаю на Оксану раздраженный взгляд. Что оставить Соню безнаказанной? С какой это стати?
— Вика.
Принуждение? Я смотрю прямо в ее глаза. Но не похоже, чтобы она меня заставляла. Я тяжело вздыхаю. Ладно, разберусь с Соней после ухода гостей. А пока … где мой ужин?

Как я и думала, Каролина приготовила куриные ножки в чесночном соусе. Я с большим удовольствием обглодала свою порцию из трех кусков и, удалив разыгравшийся аппетит, расслабилась. Думать я старалась мало, боялась, что Оксана снова влезет в мою голову.
И все же пользователи духа — загадка. Сколько их? Какими талантами обладают? Я уже узнала, что они могут исцелять, возвращать к жизни, трансформировать стригоя и читать мысли. А что еще? Вдруг пользователи духа опасны? Ведь все неизведанное несет тайну покрытую мраком. И еще что-то подсказывает мне, что стригоям не понравится прямая возможность вернуться в прежнее состояние. Следовательно, мы в шаге от войны.
Оксана и Марк покинули нас в первом часу. К этому времени бодрствовали только я, Соня и мама. Уходя, гости поблагодарили за ужин и обещались зайти на следующей неделе.
Сразу после ухода Марка и Оксаны мама направилась на кухню, а я, скорчив мстительное лицо, вернулась в гостиную.
Соня собирала грязную посуду. Я подошла к ней сзади.
— Не хочешь мне ничего передать?
Сестра подскочила от неожиданности, развернулась и одарила меня взглядом, наполненным отвращением.
— Что тебе нужно? Твой парень уехал, и тебе некого доводить?
Я резко схватила Соню за волосы, та вскрикнула.
— Дура! Отпусти меня!
— Как ты думаешь, твои ухажеры продолжат проявлять к тебе интерес, если ты полысеешь?
— Что ты несешь? — сестра попыталась ударить меня, промахнулась.
— Я намекаю, что вырву все твои волосы, если ты передо мной не извинишься. У тебя есть пять минут.
— Мама! — завопила Соня, а я еще сильнее дернула ее за хвост.
— Она не полезет в наши разборки. Забыла? Тебя признали взрослой. Говори, что передал Николай.
— Ничего, — Соня пустила в ход ногти. Я почувствовала мимолетную боль в районе локтя, разозлилась сильнее.
— Врать хватит, — свободной рукой заломила сестре кисти за спину.
Безжалостно так поступать с родным человеком? А что делать, если по другому не понимает?
— Чокнутая!
— А ты лгунья. Неужели ты готова разбить чужое счастье из-за зависти? Это же глупо, — так, а когда я ее мотивы поняла?
— Глупо? Нет. Глупо то, что он тебя любит. Любви нет. Вы уже живете в разных концах мира. У вас нет будущего. Как ты не понимаешь, все парни одинаковые, переспят и бросят. А ты останешься одна с навсегда сломанной жизнью.
Соня замолчала. А я впервые за последние несколько лет посмотрела на нее с сочувствием.
— Я ненавижу тебя. Я ненавижу тебя за то, какая ты есть. Я ненавижу тебя за то, что ты любима, — мои руки разжались, слова Сони заставили меня по-другому посмотреть на ситуацию. Сестра сползла на пол. — Я ненавижу тебя за то, что ты осуществишь свои мечты, а я так и останусь необразованной «кровавой шлюхой» с ребенком на руках. Я тоже хотела нормальной жизни, хотела встречаться с нормальным парнем. Я мечтала о многом, но точно не о том, чтобы стать матерью-одиночкой в шестнадцать лет и вылететь из Академии. Хочешь знать, что просил передать Николай? Он передал, что ты самая красивая, самая умная, самая сильная девушка из всех, с кем ему приходилось общаться, что без тебя его жизнь потеряет всякий смысл. И что он любит тебя. Я не сказала, потому что завидую. Слышишь! Я завидую тебе. Слова Николая — их я хотела услышать от Ролана, когда сообщила, что беременна. Только вот ничего я от него не услышала. Ничего! — голос Сони сошел на крик. — Он сказал, что не знает меня, что не помнит, как переспал со мной и что не признает ребенка. Моя жизнь была разрушена, а ты еще и издевалась надо мной. Ты хотя бы раз подумала, какого мне на самом деле? У тебя все есть! Все! Как у тебя только наглости хватает обвинять меня в моих проблемах. Пусть я и поступила не подумав, но это не моя вина, что в графе дети в паспорте появилось имя!
У сестры началась истерика. Она в слезах убежала к себе, хлопнув дверью. А я осталась стоять на том же месте. И что теперь? Я должна радоваться, Николай сказал, что любит меня. Но мне не радостно. Я чувствую себя отвратительно. Последний раз совесть мучила меня, когда я поругалась с Розой перед ее отъездом.
Получается все это время Соня избегала меня, а не игнорировала. Она хотела получить поддержку от своей семьи, а в итоге от нее почти все отвернулись. Я повела себя по отношению к сестре нечестно. И, осознав ошибку, поняла какой стервой оказалась. Ни разу не попыталась выслушать или помочь. Я возненавидела Соню за связь с Роланом, за то, что она меня не предупредила о нем. В большей степени виновата Соня, но и я оступилась, выбрав месть вместо прощения. Я ужасная сестра. Точнее, мы обе хороши. Не могли поговорить нормально, сразу во врагов превратились. Нельзя было так поступать.
— Я решила, что ты сама должна выяснить причину, по которой мы терпим выходки Сони.
Мама стояла в проеме гостиной. Я не оборачивалась. Естественно, нашу ругань услышали. И, естественно, мама не стала вмешиваться в наши дела. Всегда тактична, честна, обеспокоена за детей и внуков.
— Я не знала, что Соня винит во всем себя. Мне казалось, что ей по барабану. Выходит у нее есть голова на плечах. Как давно у нее нервные срывы начались?
— Практически сразу после рождения сына.
— Почему вы мне ничего не рассказали?
— Бабушка сказала, что никто не должен вмешиваться. Вы сами разберетесь.
Я фыркнула. Бабушка. Ну, конечно. Кому еще придет в голову видение из будущего. Только ведьме или психу. Не хочу ничего плохого сказать. Я бабушку люблю и уважаю. Но у нее такие заскоки по поводу карт. Она даже прогноз погоды по ним стала узнавать. Бред. Я привыкла верить реальным вещам. И стараюсь держаться от предсказаний подальше.
— И что теперь? — я уперла руки в бока.
— Это тебе решать.
— А что решать-то? Мам, — я резко оборачиваюсь, — Соню нужно отвести к психологу. Сколько еще она выдержит? А вдруг, как Инна.
— Не смей такое говорить! — ух. Давно мама так не злилась. — У Инны просто слабый характер.
— А у Сони сильный. Издеваешься? Мама, посмотри на ее образ жизни. Она же едва не погубила наши отношения с Николаем.
— Я все слышала. И согласна с тобой. Соня поступила некрасиво.
— Некрасиво?! — теперь пришла моя очередь возмущаться. — Мама, у нее крышу снесло. Неужели ты не видишь? Ей лечиться надо.
— Ты преувеличиваешь. Соня держит себя в руках.
Я начинаю смеяться.
— По-твоему алкоголь и сигареты — держит. У нее годовалый сын, который тебя мамой зовет, а не ее. Это не нормально.
И мама сдалась. Ее самообладание рухнуло. Глаза потускнели, губы сжались в тонкую полоску.
— Ты не можешь вечно игнорировать очевидное. Соне нужна помощь врача. Сейчас, пока не поздно.
Я говорила спокойно, потому что понимала, маме тяжело. Ей тяжелее всех. Она слишком любит нас, слишком сильно переживает. Черт возьми! Когда я так отдалилась от семьи? Когда начала не замечать проблемы? И как я могла допустить критическую ситуацию. Теперь понятно, почему Оксана просила меня не трогать Соню.
— Я пыталась игнорировать происходящее. Знаешь, сначала Дима «умер», потом еще и Соня сорвалась. Я была разбита смертью сына. Скрывала от вас, но по ночам сходила с ума. Я отправилась от потери, когда Соня родила. Ко мне вернулось желание жить, я стала жить для внуков, отдаляясь от собственных детей. Прости меня за то, что не поддержала. Я должна была прислушаться и помочь. А я оставила тебя без надежды на желаемое будущее. И Соню подвела.
Вот и совесть моя показалась. Второй раз за день. Мне стало стыдно. Считала, меня не понимают, мне не желают счастья. Эгоистка. Думала только о себе. Перестала разговаривать с мамой. Как же я ее обидела.
Я подхожу и обнимаю маму, впервые за последние полгода. Черт! Соскучилась.
— Не плач. Все хорошо. Дима вернулся. Все наладится.
Она шмыгает носом, стараясь скрыть, что плачет. Но меня не обманешь.
— Это невероятно. Я его когда увидела на пороге дома, я в обморок упала. Решила — предвестник несчастья, — в христианской вере считается, что, если увидишь мертвого, жди новой беды. — А потом Роза мне про дух рассказала. Не передать того, что я почувствовала. Чудо.
Отлично. Сама расплакалась. Столько эмоций. И вот так мы стояли. Обнявшись, в слезах. Мать и дочь — одна кровь. Помирились. Хотя мы и не сорились, если подумать.
— Ну, все, поплакали и хватит, — мама немного отошла от меня, протерла глаза рукой, улыбнулась.
— Извинения приняты, — с опозданием, но я все же ответила. — Только я виновата больше. Мне нужно просить прощения.
— Я искуплю свою вину, если разрешу тебе поехать в Королевский двор?
Я часто заморгала. Я не ослышалась? Мама разрешает мне стать стражем? Не верю. За эти месяцы я убедила себя, что мне никогда не уехать из Бийска, никогда не исполнить свою мечту. Надежда угасла. И вдруг такое заявление.
— Ты сейчас серьезно говоришь?
— Абсолютно.
Вау! Мои ноги подкашиваются, и я снова обнимаю маму, плачу, уже от счастья.
— Спасибо, спасибо, спасибо, — а больше и не знаю, как выразить эмоции.
Свершилось. Я обязательно стану выдающимся стражем.
— Но распределение уже прошло.
Мама отмахнулась.
— Не переживай. Дима обещал все уладить.
Значит брат сыграл в моей судьбе важную роль. Надо не забыть его поблагодарить.
— Но есть одно условие.
Тяжелый вздох. Так и знала, что все не так просто.
— Ты должна пройти сеанс у бабушки.
Я скорчила жуткую физиономию: показала зубы, но не улыбнулась.
— Это не такое трудное условие, согласись. Погадает тебе бабушка и все. В этом нет ничего такого ужасного. Просто прежде тебе не гадала, она хочет исправиться.
Мама странно улыбается. Не знаю, что меня пугает больше, ее улыбка или предстоящая встреча с бабушкиной комнатой.
— А без этого никак?
Мама пожала плечами.
— Ты не боишься стригоев, но страшишься выслушать свое будущее?
— Да.
Само собой боюсь. Не хочу я знать свое будущее. Черт его знает, может умру молодой.
— Вик, — мама положила руки мне на плечи. — Я в твоем возрасте тоже не доверяла картам. Но потом в моей жизни появился ваш отец. И карты сказали, что он сделает меня счастливой, но отношения продлятся не долго. И так оно и вышло.
— Ты меня сейчас еще больше напугала.
— Дочка, — мама потрепала меня за щеку. — Ну, что такого страшного может произойти в твоем ближайшем будущем?
Я задумалась. И в самом деле что? Не найдя более убедительного довода для отказа, я согласилась.
— Ладно. Я зайду к ней перед отлетом. Когда, кстати, Дима с Розой улетают?
— Через два дня.
Итак, у меня есть два дня, чтобы подготовиться к отлету в Америку. Блестяще, понятия не имею, что с собой брать и в каком количестве. Надеюсь, Роза мне поможет.
— А теперь иди спать, — мама поцеловала меня в макушку. — Уже поздно.
Я кивнула.
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, дорогая моя.
Я вышла в коридор, дошла до своей комнаты. Оказавшись в ней, радостно захлопала в ладоши. Ура! Я стану стражем. Я поеду в Королевский двор, увижу Америку. Черт! Что же из всего этого самое интересное? Совсем взрослая, самостоятельная. Вот теперь я чувствую, что больше не студентка.
Я подхожу к сотовому телефону. Так в Англии сейчас на три часа раньше. Значит у Марины только одиннадцать. Рано, можно позвонить.

На следующее утро я проснулась с головной болью. Еще бы! Я проспала всего три часа. Мы с Ивашковой проболтали до четырех утра. Она жутко за меня обрадовалась и сказала, что сделает все возможное, чтобы меня пристроили к ней. Учитывая связи ее отца, вполне возможно осуществить данный план без потерь. Хорошо бы все получилось. Мне не придется тогда скучать и переживать за нее. Между прочем, Максим попросил-таки у нее прощения. Вот и отлично. Минус одна проблема. Еще чуть-чуть и Бадика свел бы меня с ума своими заумными разговорами.
Проснулась я в семь утра. И первого, кого увидела — Розу. Дампирка стояла возле моей постели с подносом в руках.
— Завтрак в постель? — с утра мой голос казался грубым.
— Решила сделать приятное … коллеге, — последнее слово было произнесено по-русски, чем Роза вызвала на моем лице улыбку.
И все же приятно, когда к тебе относятся, как к равной. Скоро привыкну.
— Спасибо, — я села на кровать, дав возможность Розе сесть рядом и поставить поднос между нами. Сок, бутерброды и запеканка. Сытно.
— Рада?
— Очень. Не надеялась уже на мамину сговорчивость, — я потянулась к запеканке и вилке.
— Дмитрий убедил Алену, что бесполезно вмешиваться в твою судьбу. Человеку дан шанс исполнить свои мечты. Не стоит его этого шанса лишать.
— Дима умеет привести нужные доводы. Настоящий философ.
Роза усмехнулась.
— О, да. Он меня в Академии этими серьезными разговорами жутко доставал.
— Серьезно? — я удивилась.
— Конечно. Твой брат был моим инструктором. Хочешь не хочешь, а лекций не избежать.
Мой инструктор тоже часто поучал меня. Знаю, насколько раздражает.
— Интересно, как он собирается решать вопрос о моем назначении. Все новички были распределены еще месяц назад. Я опоздала.
— Алена тебе не рассказала о наших планах?
— Мама намекнула, что брат с этим разберется. Ничего конкретного.
— Дмитрий уже разобрался.
Я так и замерла, не прожевав очередную порцию запеканки. Как, меня назначали к кому-то? Черт! Опоздала Марина. Только бы мой морой не был каким-то извращенцем или извергом.
— И кто же меня нанял?
Роза забавно улыбнулась, рассмотрев переживание в моих глазах. А что смешного?
— Не волнуйся, — она взяла один из бутербродов. — Он тебе понравится.
Дампирка откусила кусочек.
Так. Меня приставили к парню. Как банально. Только вот у меня есть Николай. И изменять я ему не собираюсь.
— Самовлюбленный, надоедливый, дерзкий. Настоящее шило в заднице.
Обрадовала. Отлично. Мне уже не хочется с ним знакомиться. Я быстро доела запеканку, выпила сок, бутерброд оставила.
— Я так и не поняла, почему меня разбудили в такую рань? Я что провинилась?
— Нет, — Роза отрицательно замотала головой. — Просто я рано встала, а остальные либо спят, либо ушли. И мне стало скучно.
— А меня не жалко? Я спала от силы три часа.
— Извини, — Роза, как мне показалось, расстроена. Присмотревшись, я заметила круги под глазами. Она не спала. — Я хотела прогуляться до площади.
— А Дима ревновать не будет?
И снова какой-то странный взгляд. Не пойму то ли страх, то ли печаль. Понятия не имею, с чем связано такое подавленное состояние.
— У вас с Димой все нормально?
Роза уже одаривала меня похожим взглядом. Словно я влезла в ее душу и раскрыла сокровенную тайну.
— Все отлично. Он вчера просто устал, не хочу будить.
Я нахмурилась. Что-то тут не чисто.
— Мне нужно десять минут на сборы.
— Я подожду.
Оделась я быстро, успела перед этим сбегать в душ.
Утро оказалось отличным. Тепло, легкий ветерок. Красота. Люблю лето.
— А куда мы направляемся?
— Я подумала, что тебе надо купить кое-какие вещи в дорогу.
Опять телепатия. И откуда Роза знает, о чем я думаю.
— Ты угадала.
До площади мы дошли на удивление быстро. Большая часть магазинов была открыта. Рабочий день в Бийске начинался рано. По дороге болтали о работе стража. Роза давала мне весьма полезные советы, которые, я уверена, пригодятся мне в будущем.
Первым в нашем списке стал магазин с оружием.
— Зачем нам сюда? — я осмотрела ветхое здание, которое не внушало доверия.
— Пистолет Дмитрия пострадал во время нашей последней встречи со стригоями. И он заказал новый в этой оружейной лавке.
— Пострадал? — переспросила я.
— Дмитрий чуть не пристрелил своего мороя, когда тот с криками «Я перебью их всех» ринулся в бой. Тот сжег пистолет еще до того, как битва закончилась.
— Морой Димы — пользователь огня?
— Да. И парень моей подруги к тому же.
Подруга Розы — Василиса Драгомир. Морой брата — парень королевы. Встречаются подопечные — видятся и их стражи.
— Удобно.
Роза поняла ход моих мыслей.
— Мы с Дмитрием не жалуемся.
Еще бы они жаловались. Я бы тоже хотела, чтобы подопечная Николая оказалась девушкой моего мороя. Стоп. Я не хочу, чтобы подопечной Коли была девушка.
Мы вошли в магазин. Внутри такой же древний, как и снаружи. Продавец — низкий старик с лысиной и в дешевом армейском костюме — одарил нас приветливой улыбкой.
— А вот и вы.
Я опешила, но потом поняла, что он поздоровался на английском и не со мной.
— Здравствуйте, — поздоровалась Роза. — Мой заказ готов?
Так все уже заранее заказано. Хорошо, быстрее покинем это мрачное место.
— Конечно, сейчас принесу.
Продавец удалился, оставив нас одних.
— Красиво здесь.
Роза пошутила? Здесь жутко. Головы животных на стенах, затемненные окна. Не считаю это красотой.
Продавец вернулся через минуту с черной коробочкой в руках.
— Прошу, — он протянул ее Розе.
— Спасибо, — по-русски поблагодарила дампирка и отдала деньги, после чего мы вышли на улицу.
— Посмотри, вдруг подделка, — я привыкла соблюдать осторожность.
Дмитрий доверяет этому человеку, а я доверяю Дмитрию.
Я подняла руки вверх.
— Ладно, твое дело.
Следующие пару часов мы ходили по магазинам одежды. Накупили мне кучу блузок и брюк, три пары кроссовок, ботфорты, бриджи и несколько теплых водолазок. Я не совсем поняла, зачем мне столько вещей. Стражи обычно носят только форму. Но Роза сказала, что потом пойму. Не буду спорить с профи.
Я не расспрашивала Розу ни о чем связанном с братом. И она о нем не упомянула. У них определенно что-то произошло.
Мы уже выходили из последнего магазина и направлялись домой, когда я услышала знакомый голос. Разговаривали двое парней.
— Эта девка снова пыталась поговорить с моими родителями. Достала.
— Она уже год пытается, но безуспешно. Не стоит так волноваться. К тому же, твой отец ничего делать не станет. Ему не нужен скандал.
— Точно.
На бордюре сидели два парня двадцати лет. Оба морои. Один — блондин с ореховыми глазами — мне не знаком. Зато второй — самодовольный красавец, от которого меня тошнит — знаком мне очень даже хорошо. Я и Роза, больше Роза, старались пройти мимо. Но эти двое совершили грубейшую ошибку.
-Блин, эта Беликова — дура. Сама виновата в том, что залетела. Надо было головой думать. Я ей ничего не должен. Ребенка не признаю. «Кровавая шлюха».
Как думаете что я сделала? Сумки полетели на землю, в два шага перелетев расстояние между нами, я схватила Ролана — именно его — за шкирку.
— Какого … — начал он, но рассмотрев и узнав меня, резко перестал делать из себя крутого. Испугался скотина. Только на словах крутой, а на деле — никто.
— Кажется, я не успела поблагодарить тебя за совращение моей несовершеннолетней сестры и попытку соблазнить меня.
— Вик, — лепечущий ребенок. Какой стал паинька. — Привет. Поговорим?
— Поговорим. Молча. Моими способами.
В следующую секунду мое колено встретилось с его пахом. Раздался крик, Ролан скорчился калачиком на асфальте.
— Буду делать из тебя девочку при каждой встрече, пока не признаешь моего племянника. Кому-кому, а мне ты ничего сделать не сможешь.
Я вернулась к Розе, подобрала пакеты и со спокойной душой отправилась домой. Прекрасно зная, что Ролан последует моему совету. У меня не большое самомнение. Просто на трусов мои угрозы действуют безотказно. Сама удивляюсь, почему меня боятся. Я же не зверь.

— Почему ты думаешь, что теперь Ролан вернется к Соне?
Роза заговорила через минут десять, когда убедилась, что нас не преследуют.
— Потому что полгода назад я уже заставила этого урода навсегда забыть мое имя.
Я коварно улыбнулась, вспоминая тот прекрасный день.
— И что же ты сделала? — похоже общение с моим братом не идет Розе на пользу. Дампирка одарила меня опасным взглядом, который представлял меня маньяком.
— Эй! — возмутилась я. — Не все мои идеи так ужасны.
— Уверена? — Роза многозначно повела бровью.
— Да, — кажется, я соврала, но мне не стыдно. — В тот раз я Эйба попросила.
Роза резко затормозила.
— Ты натравила на Ролана моего отца?
— Ага. Было весело.
— Зачем же ты так с ним жестоко. Ролан, конечно, козел. Но мой папочка просто монстр.
Я нелепо отмахнулась.
— Не преувеличивай. У Эйба просто очень хорошие методы убеждения. У вас это наверное семейное. Династия змеенышей.
— Смешно, — без энтузиазма сказала Роза.
— Серьезно. Я бы вот никогда не додумалась пустить на Ролана собак. Эйб весьма изобретателен.
Роза побледнела. Странно было видеть на ее лице испуг. Чем же это ее так мой рассказ напугал. Она так из-за кого переживает?
— Маме это не понравится, — пролепетала Роза. — Она за ним теперь глаза да глаз. Перевоспитывает.
Видимо за Эйба.
— Вик! — мы с Розой обернулись на голос. Навстречу нас шла Инна с … Дмитрием. Моему удивлению не было предела. Что эти двое делают вместе?
— Привет, — я поцеловала подругу в щеку. — А вы тут откуда?
— Я за тобой зашла, а мне сказали, ты на площади. И твой брат любезно согласился меня проводить до тебя.
— Правда? — я перевела взгляд на Диму. — Как мило с его стороны.
— Я не хотел, чтобы Инна гуляла по городу одна, а ее охранник уехал по срочному делу. И я подумал стать ее провожатым, — всем своим видом брат старался оставаться беспристрастным, но я знала, что он переживает за мою подругу. Мы же соседи, а соседи должны помогать друг другу, особенно, когда между ними такие хорошие отношения, как у наших семей. Да и Инне не стоит ходить в одиночку после того, что с ней произошло. Нет, я не думаю, что она повторит попытку покончить с собой. Узнав истинные причины ее поступка, я начала боятся за угрозу со стороны ее бывшего парня. Психи опасны. А стригои-психи опасны раз в сто больше.
— Ты правильно поступил, — я подошла к брату и протянула ему свои пакеты. — Я как раз искала носильщика.
Дима опешил. Но не от моей наглости, а от того, как легко я им манипулирую.
— Я так и думал, что ты меня об этом попросишь, — но отказываться он не стал.
Освободившись от своего груза, я взяла Инну под руку.
— Кто-то обещал мне интересный сюрприз.
Подруга улыбнулась. Легко, жизнерадостно. Хорошо. Похоже ей стало лучше. Надо было сразу излить мне душу, а не держать в себе. Но лучше поздно, чем никогда.
— Мне кажется, я могу тебя удивить.
— Учти, — я легонько ткнула ее в бок, — меня трудно удивить.
Мы засмеялись. Краем уха я услышала, как обратился к Розе.
— Успокоилась?
— Немного, — дампирка подняла печальный взгляд на жениха.
Они так странно себя ведут. Что же произошло?
— Дмитрий, — Инна обратилась к брату, временно вмешавшись в их с Розой разговор, — спасибо, что составил компанию.
Брат коротко кивнул. Не многословен, как и обычно.
— А куда вы собираетесь пойти? — меня немного удивил вопрос Розы, учитывая, что мы разговорили по-русски. Может Дима учит ее русскому, а она не хочет?
— Ко мне домой. Хочу показать Вике кое-какие фотографии.
Так, а Инна когда английский выучила?
— Хорошо вам провести время.
— Спасибо, — подруга дернула меня за рукав. — Идем?
— Да. Увидимся дома.
И мы с Инной оставили брата и его невесту вдвоем.
— Когда ты выучила английский? — спросила я, пока мы подходили к дому Платоновых.
— Я последние полгода его подтягивала.
— Не знала.
Подруга пожала плечами.
— Просто ты в качестве хобби латынь выбрала, а я на повторение основ ходила.
Дело в том, что в последний семестр учебы дампиры тратят на устные предметы только два месяца. С марта начинаются «полевые испытания» — работа стража в миниатюре. Но, чтобы мы полностью не отвыкли учиться, нам создали три дополнительных кружка: латинский язык, основы английского языка (повторение), немецкий язык (грамматика). Я хорошо говорила на английском и выбрала латынь, считая ее бесполезно-скучной. А в итоге влюбилась в мертвый язык.
— Кстати, поздравляю с назначением. Похоже, зря ты строила из себя мученицу.
Я фыркнула. Стоит узнать одному и узнают все.
— Спасибо. Это тебе Дима рассказал?
— Нам нужно было о чем-то поговорить. Я завела тему о твоем недовольстве относительно традиции, а твой брат рассказал об исключении для тебя.
— А, кроме меня, тем для разговора не оказалось?
— К сожалению, нет.
Чему удивляюсь, Дима с Инной практически не знакомы. Вполне логично, что они обсуждали меня. Кроме того, уверена, это Инна без умолку щебетала. Она не подарок, поболтать любит.
Дом Платоновых располагался рядом с нашим, создавая резкую контрастность. Трехэтажный, из белого камня, с пятиместным гаражом, огромным садом и железным высоким забором. Наш дом на его фоне блек.
Инна нажала на звонок. Через полминуты калитка открылась. Я всегда поражалась тому, как мама Ираклия сочетала самые нелепые предметы интерьера, создавая шедевры ландшафтного дизайна. Я словно в сказку попала. Фонтан, кусты белых роз вокруг дома, декоративный пруд, беседка. И это только с передней части.
Внутри обстановка была такой же богатой и роскошной. Один холл с зеркальным потолком чего стоил.
Комната Инны располагалась на втором этаже. Я впервые в ней оказалась. В целом неплохо. Темные линолеум на полу, темно-бардовые обои, большая двухместная кровать, огромный шкаф во всю стену, куча плюшевых игрушек, плазменный телевизор, огромный музыкальный центр, книжный шкаф из стекла и еще куча дорогой мебели. По размерам раза в три больше моей.
— Не фига себе. Колись кого твой отец ограбил?
Инна засмеялась.
— Никого. Дедушка оставил ему неплохое наследство, — подруга пододвинула стул к шкафу.
Интересно. Впервые вижу такой богатый дом у дампира. Видимо, у Ираклия крутые предки.
— А дедушка — мафиози?
— Вик, откуда у тебя такие мысли? — Инна обернулась, не успев снять фотоальбом с полки.
— А что еще я могу подумать, увидев твой дом? Простому стражу такие деньги и не снились.
Платонова достала нужный объект и спрыгнула на пол.
— Мой дедушка был актером. Долгое время очень востребованным. Но потом ушел со сцены.
Я была поражена.
— Немыслимо, чтобы дампир работал с людьми? Это перечит устоям вампирского общества.
— Мой дедушка не был дампиром. Он родился человеком.
Бам. Я потеряла дар речи. Веками люди и морои держались отдельно от другого мира. Скрещивание этих двух видов запрещено. Так что мое удивление вполне ожидаемо.
— Вау.
— Необычно, согласна, — Инна вернулась ко мне на кровать с фотоальбомом в руках.
— А его не волновал тот факт, что его жена — вампир?
Инна немного погрустнела.
— Сначала волновал, но потом привык. Он ее любил. Бабушка умерла, когда отцу и четырех не было, и все из-за того, что она перестала соблюдать ночной режим, солнце добило. А дедушка больше не женился. И он винил себя в смерти жены. Отец — единственный наследник.
История семьи Инны потрясла меня. Дедушка — человек. Отец — дампир, живший с двумя женщинами одновременно. Мать Инны уехала из России задолго до рождения дочери, но с отцом ребенка отношения поддерживала. Сводный брат и мачеха относятся, как к родной, а ведь получается, что глава семейства изменял жене, пока та вынашивала его сына. И все же странная у них семья.
— Альбом, — я щелкнула пальцами. — В нем интересные фотографии.
— Именно. Я обещала тебя удивить, помнишь?
— Сгораю от любопытства.
Подруга открыла альбом и начала с громким шелестом перелистывать страницы. На середине она остановилась.
— Вот, — Инна указала на левую верхнюю фотографию. — Такой я была до переезда в Россию.
Честно признаюсь, была в культурном шоке. Девушка на снимке в корне отличалась от человека передо мной. Если бы Инна заранее не предупредила, я и не узнала бы ее.
— Судя по-твоему шальному взгляду, мне удалось тебя поразить.
Я не знала, что ответить. На снимке Инна была похожа на модель: длинные густые рыжие волосы доходили до попы, челка до бровей скрывала лоб, на загорелом лице красовался профессиональный макияж. Одета Инна была в фиолетовую тунику, подпоясанную под грудью, с длинным рукавом, в черные лосины и босоножки на шпильке, на шее несколько нитей с бижутерией. Подруга еще не обрела мускулатуру стража, а скулы прикрывали волосы. Никогда бы не подумала, что Инна такая красавица.
— Обалдеть.
— Ты в шоке! — подруга хлопнула в ладоши. — Жаль, фотоаппарат в ремонте. Не каждый день можно лицезреть Беликову в растерянном состоянии. Один ноль в мою пользу.
— Как ты? Когда ты? С чего это ты?
— О-о-о! Детка, ты мямлишь. Но я знаю, что нам поможет, — Платонова поднялась с постели и покинула спальню.
Пару минут я продолжала пялиться на фотографию. Меня реально поразила Инна трехлетней давности. Такая милая, такая клевая, такая чужая. Кардинальная перемена.
Я откинулась на подушку, приняла сидячее положение и случайно уронила фотоальбом, задела ногой. Раздался тяжелый хлопок, когда предмет столкнулся с полом. Упс! Я быстро наклонилась, чтобы поднять, бросила взгляд под кровать. Это был мимолетный взгляд, но и им я разглядела коробку из под обуви. Не знаю, что на меня нашло, обычно не сую нос куда не надо. Только вот к этой коробке я потянулась. Любопытство не любопытство, а странная потребность открыть посетила. Черт возьми! И что я делаю? Влезаю в чужие секреты. Прислушиваюсь, вроде бы тихо. Итак, я аккуратно открываю крышку и замираю. Письма. Куча писем. Мне не нужно работать следователем, чтобы понять, от кого они. Я кладу коробку на кровать и начинаю вынимать содержимое. А Инна не преувеличила. Ее парень действительно часто присылал угрозы. Я насчитала больше пятидесяти. Ничего себе. Бедная Инка. Я уже собиралась убрать все на место, когда заметила на дне коробки обрывок фотографии. Ох, мое любопытство меня погубит. Переворачиваю, заснята Инна в костюме ангела, видимо на Хэллоуин. Над головой бумажный ореол, на спине крылья, а рука держит другую руку … мужскую. Увы, остальная часть фото отсутствует. Даже от вывески клуба только одна буква видна «F». А я только понадеялась разведать грязные тайны Платоновой. Не судьба.
Шаги в коридоре заставляют меня запаниковать. Я быстро закидываю письма обратно в коробку, закрываю и убираю под кровать. И только я поднимаю голову, заходит Инна с бутылкой вина и двумя бокалами.
— Это еще зачем? Решила меня споить?
Инна игриво улыбается.
— Я решила, что надо отметить твое назначение. Как считаешь?
Я смотрю на девушку перед собой и понимаю, что меня пугает быстрая смена ее настроения. Вчера у нее депрессия — сегодня праздник. Хотя каждый борется с нервными срывами по-своему.
— А это не расстроит твои нервы еще больше?
Секунду подумала, отрицательно закивала.
— Хуже точно не будет. Открывать?
Я посмотрела на бутылку своего любимого вина.
— Эх! Давай.
Инна подошла и протянула мне бокалы. У Платоновых даже посуда антикварная.
— Итак, — начала тост Инна, после того, как наполнила наши бокалы изысканной красной жидкостью. — Выпьем за тебя. Чтобы в Америке ты исполнила все свои мечты, стала выдающимся стражем и избавила мир от стригоев.
— Хороший тост.
Звон стекла, я делаю глоток. Смотрю на подругу. И решаю спросить.
— Ин, можно вопрос?
— Конечно.
— У тебя остались фотографии Вадима?
Только бы не обиделась. Я осторожно осматриваю лицо подруги. Замешательство, но не боль.
— Нет. Я сожгла все фотографии и письма. Не хочу, чтобы оставались напоминания о прошлом.
— Ясно. Я так и думала.
Я умею скрывать удивление. А Инна умеет скрывать ложь. Если бы не нашла письма, то поверила. Но зачем врать? Что еще скрывает моя подруга? Я боюсь делать выводы, правда все страшнее. И, хотите верьте, хотите нет, если раньше я не считалась с Инной и считала ее трусихой, то узнав ее получше, начала опасаться. Моя интуиция подсказывает — подруга еще поразит меня и не раз.

Следующий день начался для меня в час дня и прошел в одно мгновение. Я, конечно знала, что это мой последний день в Бийске, но меня же не предупредили во сколько мы уезжаем на следующий день. А выезжали мы в четыре утра. Поэтому днем я носилась как угорелая по дому, собирала вещи, помогала маме, бегала по магазинам, убиралась в комнате. Короче почувствовала себя белкой в колесе. В итоге я со всем разобралась к позднему вечеру.
Пока остальные члены моей семьи разговаривали перед дорогой, я сидела на крыльце, укутавшись в плед. Сегодня была прохладная ночь, холодный ветер трепал волосы. Звезд почти не было. Обожаю иронию: два года мечтала уехать, а теперь охватила тоска. Скоро я уеду и попаду в страну, где никого не знаю. И не смогу общаться с друзьями и родными. Одиночество. Главное не заплакать.
Мы с Инной вчера до ночи у нее сидели. Выпили, поболтали, поиграли в настольный теннис, что было забавно, учитывая пьяное состояние, посмотрели ужастик и я ушла, оборачиваясь на каждый шорох. В целом неплохой вечер, только осадок от вранья остался.
Кстати о вранье, Дима и Роза отказались назвать мне имя моего мороя. Сказали, что это сюрприз. Даже интересно, что в нем такого необычного? Может пользователь духа? Было бы неплохо.
— Вика, — голос мамы вывел меня из раздумий. — Бабушка тебя ждет.
Я недовольно фыркнула.
— Условие.
— Я помню.
Плед слетел с моих плеч. Я была готова к отъезду в Америку, но не к встрече с бабушкой Евой. Черт! И чего боюсь, я все равно в карты не верю.
Я отдала плед маме, а сама вошла в дом и направилась к бабушкиной спальне. Постучалась.
— Заходи.
Поворачиваю ручку и вхожу. Последний раз я была здесь в семь лет. Потом бабушка запретила приближаться к ее двери. Уже и не помню, кто пошалил. В целом обстановка не изменилась. Красные обои, черный пол, камин. В центре столик для гадания и два стула. Остальная мебель утопает в тени. Мрачно, загадочно, пугающе. Единственный источник света — двухметровый подсвечник.
Бабушка Ева сидела за столом. На ней была длинная юбка, кофта и большой платок. Она выглядела на миллион лет и была худа настолько, что, казалось, могла рассыпаться.
— Проходи, дорогая, — бабушка указывает на место перед собой. — Давно ты здесь не была.
Я молча подхожу к столу. Карты Таро лежат перед гадалкой. Успокойся, Вика. Это всего лишь карты.
— Ты уверена, что хочешь уехать? Быть стражем опасно. А умереть в бою — напрасная участь.
— Уверена, — ответила четко, твердо. Меня не так-то просто переубедить. И бабушке это не удастся.
— Что ж. Выбор сделан. Посмотрим, насколько верный, — бабушка потянулась к картам, а я скрестила руки на груди. — Прикоснись к картам указательным пальцем левой руки.
— Зачем?
— Обряд инициации, чтобы карты гадали на твою судьбу, а не на того, кто был перед тобой.
Я немного удивилась, но выполнила просьбу.
— Для тебя будет сделано исключение. Твою судьбу предскажут не пять, а одиннадцать карт.
— Здорово, — я с безразличием кивнула. Ничего не поняла. Какая разница сколько карт, главное смысл.
— Чаще всего гадают на нечетное количество карт: одна, три, пять, — бабушка догадалась объяснить.
— Почему же мне на одиннадцати?
— Мне приснилось, что должно быть одиннадцать.
Испугалась ли я? Нет. Скорее ожидала услышать подобный ответ.
— Итак, — бабушка перетасовала карты и сняла самую верхнюю. — Туз жезлов. В целом символизирует успех, достижение желаемого.
— Мне кажется это прошлое, — а что, я люблю поддерживать беседу, даже если ничего не понимаю в тебе обсуждения. — Я уже добилась назначения.
Бабушка мимолетно улыбнулась.
— Верно. Первая карта показывает причину будущих событий. Важный момент из недалекого прошлого.
Угадала. И кто сказал, что карты могут читать только избранные?
Колоду снова перетасовали. Снова сняли верхнюю карту.
— Двойка мечей, — озвучила бабушка. — Перевернутая. В настоящем тебя ждет путешествие в другую страну.
Неужели. Какая неожиданная новость. Можно подумать я здесь не по этой причине. Меня это уже раздражает. Если уж гадать то на будущее. Настоящее и так известно.
Опять перетасовала.
— Дама пентаклий, перевернутая, — сначала бабушка задумалась, но потом сняла очередную карту, на этот раз не тасовав. — Перевернутая десятка жезлов. В другой стране ты встретишь женщину, из-за которой попадешь в гущу интриг. От женщины веет страхом, она боится чего-то.
— А кто она не известно?
— Карты показывают суть, они тебе не база данных с полными биографиями. Узнаешь, когда придет время.
Бабушка огрызнулась так, что я поежилась. Больше не буду задавать лишних вопросов.
— Тройка мечей. Не очень хорошая карта. Страдания, разрыв отношений, слезы и рыдания.
Мое сердце екнуло.
— Что? — я даже наклонилась вперед. — Разрыв отношений? Хочешь сказать, что мы с Николаем расстанемся?
— Я лишь читаю карты, — бабушка не была ни в чем виновата, но я на нее разозлилась.
— Ты ошибаешься. И карты твои тоже. Мы с Николаем не расстанемся. Мы любим друг друга. Это бред.
Я откинулась на спинку, нервно теребя волосы.
— Как знаешь. Мое дело предостеречь.
Пока карты мешались, я испепеляла их бешенным взглядом. Не верю. Все это глупо. Нашла способ отбить у меня желание ехать. Нет уж бабуля, не удастся меня своими колдовскими штучками обмануть. Это все фарс.
— Плохо.
Я так увлеклась своими мыслями, что не заметила, как бабушка положила на стол новую карту. И бабушка испугалась, по-настоящему. Я осмотрела картинку. Нарисована башня, а с нее падают два человека. Мда, страшновато.
— Вавилонская башня, — прошептала бабушка.
— А что такое? Смерть?
— Лучше бы была смерть. Эта карта означает скоропалительные перемены. В лучшем случаи — несчастный случай.
— А в худшем? — спросила я, заранее зная, что ответ меня не порадует.
— Самое масштабное значение этой карты — война.
Мои глаза расширяются от ужаса и шока. Я ожидала в своем будущем любые проблемы и опасности, но война. И что значит война? Душевный бой со своим эго или же сражение на смерть? Что-то не хочется мне знать ответа.
— Событие, скрытое за значением Вавилонской башни, изменит твою жизнь. В корне.
— А в худшую или в лучшую сторону?
Бабушка снова начинает перемешивать карты, а я впервые смотрю за каждым ее движением. Останавливается. Достает верхнюю карту.
— Валет мечей, перевернутый. Предатель, лживый друг.
Следующая карта, не мешанная.
— Десятка мечей — еще хуже, — бабушка теперь меня по-настоящему испугала. У нее такое лицо ужасающее сделалось, словно начался конец света. — Самая плохая карта в колоде. Смерть, крах всех надежд и планов. «Убитая вера». Тебя предаст друг, ты потерпишь огромное горе и в итоге, — снимается еще одна карта. — Перевернутый скоморох.
— И в итоге? — напомнила я.
— Ты потеряешь себя.
Я сглотнула. В горле резко стало сухо, а тело покрылось гусиной кожей. Мне совершенно не понравилось предсказание. Ибо мое ближайшее будущее ужасно.
— Что значит потеряю себя? — спросила я дрожащим голосом.
— Кто знает. Это может быть, что угодно. Нервный срыв, душевная болезнь, наркотики.
— Не слишком радушное предсказание.
— У тебя есть еще две карты, — бабушка вновь перетасовала колоду.
— Я уже боюсь.
Тем не менее карта была открыта.
— Семерка чаш. Логично, что выпала эта карта. Но я удивлена.
— Все ужасно?
— Скажем так. Эта карта показывает итог того, что ты с собой сделаешь. Карта вины и нравственных терзаний. Обманчивый триумф, который не повлечет за собой положительного продолжения.
— Полоса неудач, — мое хорошее настроение испарилось.
— Которая прекратится, — бабушка достала последнюю карту. — Хм.
— И чем же все закончится?
— Перевернутая четверка чаш. Ты сделаешь роковую ошибку, но незнакомец спасет тебя. И на этом полоса неудач завершится.
В дверь постучали. Я вскрикнула и подскочила от неожиданности.
— Вик, нам пора, — это был Дима. Умеет приходить во время. Наверное, такси приехало.
— Сейчас иду.
— Мы строим свою судьбу сами. Карты показывают то, что запланировано в будущем, но не нами. Можешь попытаться изменить судьбу, но это не убережет тебя от опасности и перемен.
Слова бабушки Евы меня ошарашили. И скорее всего тем, что я находилась на распутье. Верить всему, что мне наговорили или нет? Человек сам строит свою судьбу. И я постараюсь не дать картам в нее влезть. Я еще припомню это гадание, когда через год приеду в отпуск, а все предупреждения не сбудутся. Тогда бабушке придется признать, что карты врут. Не пойду на поводу у суеверий. Я без доказательств не сдамся. Моя судьба — моя жизнь. И никакие бабушкины угрозы не поменяют моих решений.
Когда я вышла из комнаты бабушки, то все уже прощались. Мама с Каролиной рыдали, Соня грустно улыбалась, а Павлик общался с Димой. Розы уже не было.
— Вика! — мама кинулась мне на шею. — Девочка моя, как же это ты там без меня будешь. В чужой стране, одна одинешенька. Ох, бедная моя, несчастная.
— Мама, — я попыталась снять с себя повисшую женщину, — я уже не маленькая и буду не одна. Мам, хватит.
— Ты для меня навсегда останешься ребенком. Моей маленькой девочкой.
Началось. Я знала, что мама не станет сдерживать эмоции. Но мне уже трудно дышать. Мама удерживала меня еще минут пять. Потом она, наконец, позволила и другим попрощаться.
— Будь осторожна и попытайся не влипнуть в неприятности, — Каролина крепко обняла меня. Люблю ее, буду скучать.
— Попробую.
Интересно, как я могу и не влипнуть в неприятности. У меня же талант.
— До встречи, — Павлик толкнул меня в плечо. — Ты станешь крутым стражем.
— Обязательно стану, и ты нас с дядей догоняй.
— Не сомневайся.
С Соней мы обменялись короткими кивками. Она уже не злилась на меня, но и не простила. Бабушка поцеловала меня в лоб и перекрестила три раза. Черт! Я сейчас зарыдаю. Особенно грустно было, когда мы выходили из дома, а остальные нас на крыльце провожали. Вся моя семья. Как я без них буду. Но я смогла взять себя в руки. Что было очень не просто, и выдавила улыбку.
Как оказалось, до аэропорта нас повезет Марк. Его джип стоял у калитки. Дима сел вперед, а я на заднее сидение рядом с Розой.
Я махала рукой семье, пока они были в поле моего зрения. Это так тяжело прощаться. Я и подумать не могла насколько.
— Как прошел сеанс с бабушкой?
Я одарила Диму раздраженным взглядом. Нет, ну зачем спрашивать. Видно же, что не хочу обсуждать. Мне такого нагадали, что хочется сразу умереть и не мучится. Но, к счастью, я не верю картам.
— Никак не хочу об этом говорить.
— Знаешь, не стоит недооценивать карты.
Я перевела на Розу взгляд полный недоумения.
— О чем это ты?
Дампирка мрачно улыбнулась.
— Мне гадали пару раз. Все, что говорили карты сбылось. Хочешь ты или нет, это не игра и не выдумка. Твое предсказание сбудется. А тебе остается выдержать приговор судьбы.
По моему телу прошел холод от страха.

Путешествие в другую страну
Встреча с женщиной, которая втянет меня в неприятности.
Разрыв отношений
Война
Предательство друга
Огромное горе
Потеря себя
Нравственные терзания
Роковая встреча

Если Роза права, то у меня большие проблемы. Ибо мое будущее не сулит никому ничего хорошего. Так что же ждет меня в Америке?

Дорогу до аэропорта я не помню, заснула минут через десять после отъезда из дома, а проснулась уже после того, как Марк припарковал автомобиль на стоянке.
До Двора добирались через три аэропорта: Новосибирск, Москва и Сиэтл. В последнем нас посадили в частный самолет, который приземлился в окрестностях Пинсельвании к вечеру следующего дня. К началу моройского дня мы были на месте.
В рассказах и книгах не преувеличивали. Двор во истину шикарен. Строения в готическом стиле, с высокими колоннами, коричневыми окнами, сквозь которые практически не проникал солнечный свет. Сразу видно — отсюда руководят всем и всеми. Помимо основного здания и здания Суда — места проведения собраний — территория двора включает в себя жилые строения, магазины, гостиницу, церковь, главный штаб стражей и еще кучу всего. Думаю, первое время придется ходить с экскурсоводом.
Мы как раз подходили к гостинице, когда нам на встречу вышел … дампир. Высокий, накаченный и суровый на вид. По-любому важная шышка.
— Кто вернулся, — дампир одарил нас высокомерным взглядом. — Местные звезды: Беликов и Хэзэвэй. Не прошло и года.
— И тебе привет, Ганс, — Роза поставила свой багаж на землю. — Все еще пытаешься вернуть себе расположение той моройки? Жалкая картина, учитывая, что ты для нее стар.
Ганс прикусил губу. Не знаю кто он, но Роза его не любит.
— От кого не собираюсь выслушивать подобные лекции, так это от тебя. Моя девушка хотя бы совершеннолетней была. А Беликов тебя вообще совратил.
— Пасть прикрой, — зашипела Роза, а я отошла подальше. Злая Хэзэвэй — жди беды.
— Роза, успокойся, — Дмитрий положил руку на плечо невесты. — У Ганса просто плохое настроение.
Удивительно, после слов брата Роза вышла из боевой стойки. Мне бы личное успокоительное в виде парня. Николаю меня сдерживать не удается.
— Нам нужно распаковать вещи, а потом я хочу получить отчет за последний месяц.
Ганс одарил брата небрежным кивком.
— Разумеется.
— Идем, Вик, — Дима заметил, как я заколебалась.
— Да.
И все же я мало что знаю о Розе. К примеру, почему на нее сорвался этот дампир. Брат все нормально воспринял, но я не удивляюсь. Может Хэзэвэй просто любит наживать врагов? Эйбу это занятие точно доставляет удовольствие.
В гостинице Дима зарегистрировал меня в номере-люкс, проводил меня до него и ушел.
Еще с порога я выронила вещи и раскрыла от изумления рот. Вот это роскошь. Мягкий ковер, плазменный телевизор, музыкальный центр, два дивана, бар и это только гостиная. Я разулась и стала ходить по номеру, как в музее. Рассмотрела ванную, спальню. От одного джакузи захотелось жить здесь вечно. Спальня оказалась такой же красивой как и весь номер. Огромный шкаф, двуспальная кровать с навесом. Напоминает комнату Инны. Я упала на кровать в виде пятиконечной звезды.
— Я попала в рай.
Не смотря на голос в моей голове, который упорно твердил, что меня не зря поселили в один из самых роскошных номеров, я радовалась. Разлука с семьей пока не слишком расстраивала мои мысли, прошло слишком мало времени. Так что радовалась я в полную силу. Меня охватил невероятный прилив адреналина. Я визжала, каталась по постели и мяла простыни. С губ не сходила улыбка, глаза светились. Со стороны я напоминала маленького ребенка, который получил, что хотел. И в душе я ощущала гордость за себя, волнение и желание поскорее приняться за работу.
Схватив приготовленные полотенца, я побежала в душ. Но вода не успокоила безумную эйфорию радости. Я пела, пыталась танцевать. Черт возьми! Не понимаю, что происходит. Перед приездом в Америку я готовилась к суровым будням стража, где нет места детскому задору. Готовилась превратиться в беспристрастного человека. И в итоге веду себя глупо. Но, блин, надо же хотя бы в последние часы перед службой получить удовольствие.
Выйдя из душа, врубила музыкальный центр на полную громкость, надеясь на непроницаемость стен. Потом встала к зеркалу, включила фен и запела. Мда, если бы сейчас меня увидел мой морой, то оставил меня без работы. Девушка в полотенце прыгает перед зеркалом и поет в фен. Круто. А я сошла с ума. Какая досада.
Кстати, мысли о морое привели меня в еще больший восторг. Кто он? Какой стихией обладает? Что любит? Чем интересуется? Пусть стражем запрещено отвлекаться на службе, но я еще до приезда сюда решила, что найду с мороем общий язык. Для меня было важно охранять не просто кого-то, а кого-то дорогого мне, друга. И я собиралась осуществить задуманное. Мне жизненно необходимо подружиться с моим «подопечным».
Примерно спустя пять песен, я смогла высушить свои волосы и теперь, схватив лак для волос, устроила концерт на диване.
Обычно я веду себя адекватно, но сегодня день такой. Те, кто к чему-то долго стремились и достигли, поймут мои чувства. Я целых два года думала лишь о звании стража, о том, как меня приставят к Марине, как я буду защищать ее, охранять. Я и подумать не могла, что могу так помешаться на каком-то занятии. Но я помешалась. Я страдала, когда мама запретила мне покидать Бийск. Мне было плохо. Зато сейчас так хорошо. Я добилась этого, я буду охранять Иваш…
Мое тело замерло. Я же не Марину буду охранять. Не знаю, что нашло. Почему мне не пришло понимание до приезда в Америку. Я спустилась на пол, взяла в руки пульт, вырубила центр, затем села на диван.
Тоска. По маме и остальным скучать рано. Но с Мариной мы уже месяц не виделись. Я вдруг поняла, почему во время нашего последнего разговора она была такой грустной. До меня лишь сейчас дошло — Ивашкова обиделась. Я задела ее чувства. С восьмого класса мы обещали, что не расстанемся, что всегда будем рядом несмотря ни на что. И что теперь. Как я могла радоваться. Меня назначали к другому. Я нарушила собственное слово. Как я могу визжать от восторга, когда Марина в другой стране. Когда шансы увидеться ничтожно малы. Надежда встретиться на ее дне рождение рухнула. Будучи прикреплена к морою, я не смогу никуда уехать.
Настроение ухудшилось в один момент. Секунду назад я пела от счастья, а сейчас на глаза наворачиваются предательские слезы. Не увидимся. Эти слова резали, кромсали мою душу, мешали дышать. Марина — часть меня. Без нее просто пропаду. Многие люди не верят в женскую дружбу. Напрасно. Я и Ивашкова — лучшие подруги. Нашу дружбу не купишь, не продашь. Мы многое пережили вместе. И расстояние — не повод раскисать. Надо лишь найти выход из трудной ситуации.
И снова настроение поднимается. Верно, я все смогу. Я найду способ прилететь в Англию в октябре. Я же Виктория Беликова.
Стук в дверь заставляет меня вернутся к реальности, в которой я нахожусь в номере отеля. Кто мог придти? Дима, Роза или обслуживание. Больше некому, разве что мою музыку на весь отель было слышно. Я поднимаюсь и подхожу к двери.
— Кто там?
— Здравствуйте, — я слышу девичий голосок, не Роза. Точно, соседи. — Я подруга Розы, она попросила составить вам компанию.
Не соседи, уже хорошо.
— Подождите минуту, пожалуйста.
В темпе вальса я упорхнула в спальню, где стала раскидывать багаж в поисках одежды. В итоге одела первое попавшееся одеяние — джинсы и кофту с длинным рукавом. После чего отправилась встречать гостью.
На пороге моего номера стояла девочка года на два младше меня. Моройка: высокая и худощавая с копной каштановых волос, зелеными глазами и веснушками. На вид безобидная.
— Еще раз здравствуйте. Меня зовут Джил, — моройка протянула мне руку, я ответила на рукопожатие. — А вы Виктория.
— Просто Вика, — мое полное имя красивое, но сокращение устраивает окружающих больше.
— Вы со стражем Беликовым очень похожи. Я бы и без представления распознала в вас его сестру.
— Спасибо, конечно. Но мы схожи только внешне. Характеры у нас абсолютно разные, — так, а вот сравнение с братом мне не по нраву. Я планировала зарекомендовать себя, как личность, а не как чью-то сестру.
— Можно я войду?
— А да, проходите. Только оставьте обувь у двери, если не трудно, — я пропустила гостью, попутно вспоминая с каких пор дети стали «вы».
— Красивый номер. Один из самых дорогих. Обычному стражу такой не оплатить.
Я остановилась на месте с весьма озадаченным видом. Только не это. Дима решил разориться на моем проживании. Блестяще, мог бы и попроще номер выделить. Теперь придется переезжать.
— Вам повезло, что ваши покровители ценят свою охрану.
А вот это уже интересно. Не подразумевает ли моя гостья, что мой морой — очень влиятельная личность? Охрана таких людей намного лучше, чем у других мороев. Получается, я в числе элитной стражи. Моя самооценка резко повысилась.
— Наверное.
Джил слегка замялась, а потом резко протараторила.
— На самом деле, давай на ты. Этикет — моя большая проблема.
Я вздохнула с облегчением.
— А я боялась предложить.
— Отлично, — моройка плюхнулась на диван. — Слушай, а это правда, что ты агрессивнее Розы.
Я аж поперхнулась.
— Кто тебе такое сказал?
— Дмитрий. То есть страж Беликов. Ну, брат твой.
— Я поняла, — только вот с чего ему такое говорить. Он же врет. — Нет. Я не похожа на Розу. Я спокойнее.
Джил ухмыльнулась.
— Вряд ли Дмитрий стал бы преувеличивать.
— Это намек?
— Нет, нет. Не подумай ничего плохого. Просто твой морой — тот еще фрукт. С характером. Роза одна из немногих, кто терпит его и может дать достойный отпор. Если вы с ней похожи, то морой тебя одобрит.
Теперь ухмылка слетела с моих губ. Видимо, Роза не преувеличивала про шило в заднице. Ох, чует мое сердце, попала я. Но и не таких усмиряла.
— А ты не расскажешь мне про него поподробнее? А то от меня всю информацию скрыли.
Девушка подозрительно прищурилась.
— Я не могу, пока. Дмитрий попросил молчать. Прости, — моройка поджала губы, а глаза посмотрели на меня с сожалением.
— Ничего. Рано или поздно узнаю. Лучше расскажи мне о себе, а то нечестно получается. Ты обо все знаешь, а я о тебе ничего.
И понеслось, поехало. Джил щебетала про все. Про маму, которая танцует в балете. Про свои любимые книги и фильмы, про то, как тяжело ей пришлось после переезда во Двор. Вроде обычная болтовня, но с каждой минутой я все больше проникалась к девушке доверием. Она оказалась пользователем духа, ее любимый цвет — зеленый, любимая музыка — hip hop. Живет с сестрой, общается мало с кем, знает каждый магазин и неплохо разбирается в боевых искусствах. Я, если честно и откровенно, была под впечатлением, когда узнала об ее борцовских навыках. Морои не сражаются, этим занимаются дампиры. Но Джил сильно увлечена своим хобби. Говорит, не хочет быть слабой. Забавная она. Люблю людей, идущих наперекор правилам. Сама была такой в Академии. Но интуиция подсказывает, что во Дворе перечить не стоит.
— Парня нет. Вот в целом и вся биография, — моройка закончила быстрее, чем я ожидала. — А ты?
— Что я?
— У тебя есть молодой человек?
Я немного смутилась.
— Да. Есть.
— Ух, ты! — Джил буквально засветилась от любопытства. — Он — морой?
— Нет. Дампир.
— Правда?! — удивленно-нерешительный тон мне не понравился. — Так странно.
— Почему?
— Сначала Роза и Дмитрий, теперь ты. Просто редко, когда встретишь пару дампиров, учитывая невозможность вашего вида размножаться самостоятельно.
Я понурила голову. Это реальная проблема. Пока я не хочу детей, но рано или поздно о них задуматься придется. Николай мне в этом не поможет. Генетика. Чтоб ее!
— Но это не важно. Роза и Дмитрий такая классная пара. У них такая романтическая история. Эх, — моройка закатила глаза. — Мне бы так.
Я подобрала под себя ноги.
— Не переживай. Ты еще молода. Все у тебя будет. Москва не сразу строилась, как у нас в стране говорят.
— Ой, а расскажи про свою страну. У вас в Сибири холодно? А ты была в Москве? А в Санкт-Петербурге?
И болтовня возобновилась. Правда, теперь в роли рассказчика выступила я. Джил внимательно слушала, периодически вздыхала от восторга. На самом деле я к ней прониклась дружескими чувствами. А я редко, когда выкладываю все о себе незнакомому человеку. Но с Джил все как-то быстро, спокойно, по теплому. К концу беседы мы уже во всю называли друг друга по имени, смеялись и шутили. Хорошая девчонка, простая.
Примерно часа через три-четыре в дверь снова постучались. Мы с Джил в этот момент смотрели дешевый американский боевик. Я была сильна в языке, но некоторые фразы не понимала.
И в этот раз гостя я не знала. Дампир. Немного старше меня. Высокий.
— Доброй ночи, а принцесса здесь?
Не знаю, от чего я пришла в больший шок от дампира или от его слов.
— Кто, простите?
Дампир помрачнел, испугался.
— Принцесса Джиллиан. Мне сказали она здесь.
— Э-э-э, — я почесала за ухом. — По поводу принцессы не знаю, а вот Джил тут.
Дампир облегченно вздохнул. Видимо, я его слегка напугала.
— Проходи, — я впустила парня в номер.
Юноша вошел, но остался у двери.
— Принцесса Джиллиан, за вами прибыл эскорт.
Моя новоиспеченная подруга повернулась. Когда дампир попал в поле ее зрения, улыбка сошла с лица. Не знаю точно, сколько по времени мы трое молчали. Мои гости сверлили друг друга довольно странными взглядами. Джил выглядела взбешенной и обиженной, а дампир, хоть и старался оставаться с серьезным, злился. Во всей этой неловкой ситуации я не нашла ничего интереснее выпивки.
— Кто хочет выпить? — мой вопрос был проигнорирован. — Ладно, выпью одна.
Нам стражам нельзя пить, но мои гости пагубно влияют на атмосферу.
— Ты не должна была убегать, — заговорил дампир, а я как раз открыла бар. Сколько всего. — Я тебя почти четыре часа по всему Двору искал.
— Зря волновался, я в безопасности.
— Я не могу не волноваться. Я — твой страж. Твоя жизнь зависит от меня. Если твоя сестра узнает, с меня три шкуры спустят.
— Ты преувеличиваешь, — Джил фыркнула. — Лисса сорвется на мне.
Бокал с виски остался нетронутым, все внимание сосредоточилось на паре за мной.
— Ты — ее сестра. Она не станет злиться.
— Она всегда срывается на мне. И ты это знаешь.
И вновь тягостное молчание. Мда, для стража и мороя эти двое слишком тесно общаются. Но мне выводы строить категорически запрещено.
— Простите, — я обратила их внимание на себя. — Ты сестра Василисы Драгомир?
Вопрос прозвучал в тоне «ловите меня, если да».
— Честно? — Джил растерянно улыбнулась.
— Черт! — выругалась я и залпом выпила рюмку.
Дура. Я общалась с сестрой королевы мороев. И общалась с ней не как с королевской особой. Откуда же мне было знать, что малышка Джил крови Драгомир. Черт возьми! Я же только что испортила свою репутацию. Что я там болтала? Кошмар. Я попала.
— Ты только не нервничай, — Джил говорила успокаивающе.
Я истерически засмеялась.
— Отличный совет, учитывая, что теперь моя карьера стража закончилась, не успев начаться.
Джил растерянно захлопала ресница.
— Почему?
— Потому что я споила несовершеннолетнюю сестру королевы, — я схватилась за голову.
— Вик, — настороженно позвала Джил, — я не пила.
— Да? А, ну, да. Значит я сказала какую-нибудь гадость про порядки и правила. Мне кранты.
И тут Джил рассмеялась. Я и дампир подозрительно на нее уставились.
— Что смешного?
— Вик, я самый безобидный морой в этом месте. И я не побегу рассказывать Лиссе твои тайны.
Я подозрительно сощурилась.
— Честно, — моройка улыбнулась. — Даю слово.
В моей голове всплыло воспоминание о бабушкином гадании. Женщина ввяжет меня в интриги. Только вот Джил не напоминала человека скрытного.
— Я тебе верю, — ответила я. — Но для полного доверия ты назовешь имя моего мороя.
Джил перестала улыбаться.
— Я не могу. Твой брат попросил молчать.
Я театрально закатила глаза.
— Вот ты как. Все, я обиделась.
Дампир Джиллиан прыснул.
— Отлично. Вы с Озера друг друга стоите. От тоже любит спектакли закатывать.
Джил шикнула.
— Озера? — переспросила я.
Дампир вдруг замер, но не от испуга, что раскрыл тайну, а от удивления.
— Ну, да, — юноша не заметил предостерегающий взгляд Джил. — Кристиан Озера. Твой морой.
Мир вокруг стал расплывчатым. Я уже слышала это имя раньше. Дима как-то упоминал, что его мороем стал племянник старой подруги. Я тогда была больше заинтересована историей об убийстве предыдущей королевы, чем именами второстепенных героев. А сейчас вспомнила, по телу прошла дрожь.
— Ты не знала? — дампир выглядел ошеломленным.
— Знала ли я, что буду охранять мороя собственного брата? — я покачала головой.
— Дмитрий не рассказал тебе?
— Если бы он сказал, то я бы никуда не поехала.
И все встало на свои места. Имя мороя скрывали, потому что знали мою реакцию, а поселили в номере-люкс, чтобы я не скучала. Я всего лишь замена. Встречу брата, убью.
— Ты не расстраивайся, — Джил убрала часть волос за ухо. — То, что вы охраняете одного мороя, еще ничего не значит.
— Ха! Ошибаешься, это много чего значит. К примеру, что мне не доверяют, что меня считают обузой и маленьким ребенком. Да, я уверена, Дима вообще не будет выпускать меня за пределы Двора. Нет, ну, что за жизнь!
Я с силой топнула ногой. Мои гости не знали, как реагировать. И я не знала. Плакать — я гордая. Орать и злиться — не при людях. Спокойно ждать дальнейшего развития событий — не привыкла. Но сделать выбор самостоятельно не дал новый стук в дверь.
Так как дампир Джил был ближе всех к двери, он и впустил новых гостей. Мотылек летит на огонь. Вошли брат и морой лет двадцати с черными волосами и бледно-голубыми глазами. Должна признаться симпатичный морой.
— Эдди, Джил, — морой отпешил. — А что вы тут делаете?
— Я пришла познакомиться с сестрой Дмитрия, а Эдди приперся не понятно зачем.
Отлично сказано.
— Ты охамела! — рявкнул Эдди, на что Дмитрий и морой широко раскрыли глаза. Еще бы, где же видано, чтобы дампир повышал голос на мороя.
— Это кто еще охамел! Забыл свое место? — Джил встала с дивана и скрестила руки на груди.
— Голубки, не ссорьтесь, не хочу стать свидетелем вашей страсти, когда чувства выйдут из под контроля.
На замечание мороя я улыбнулась, а Джил с Эдди покраснели.
— Ты все … не так … понял, — залепетала Джилллиан.
— Конечно, конечно, — морой подошел ко мне, поцеловал руку. — Кристиан Озера. Очень рад нашему знакомству.
Я посмотрела на своего мороя.
— Мне тоже очень приятно, — ответила я без энтузиазма и перешла на русский. — Какое совпадение, я буду охранять мороя брата. И кто мне говорил про доверие?
Я видела как в глазах Димы появилось замешательство, переросшее в понимание.
— Извините, — я быстрыми шагами направилась в спальню.
Мне было все равно, что подумают. Волновало лишь одно — меня надули. И кто — собственный брат.
— Вик, открой. Надо поговорить, — Дима говорил по-русски. — Я все могу объяснить.
Я отошла от входа. Ну, что же, выслушаем. Может быть я снова все не так поняла. Хотя, сомневаюсь.
Брат вошел, прикрыв за собой дверь. Первое, что я заметила — обувь снял. И на том спасибо.
— Зная твою фантазию, я могу представить, какие выводы ты сделала.
— Ха! — возмущенно высказалась я. — И как это понимать?
Брат одарил меня уставшим взглядом.
— Не начинай. Из данной беседы ты победителем не выйдешь.
— Не наглей.
— Вот скажи, что ты подумала? — опять тон «все равно я прав».
— А что тут думать? И так все ясно. Ты просто решил не подпускать меня к работе. Огородил меня от внешней угрозы. Спасибо большое, но я с таким же успехом могла остаться в Бийске. Ибо я отказываюсь занимать место запасной.
Я с таким чувством об этом заявила. Выплеснула все ему в лицо. Но брат лишь покачал головой.
— Как всегда не права. Вик, с чего ты взяла, что я не хочу подпускать тебя к сражению. Наоборот, я доверяю тебе своего мороя. Я верю, что ты сможешь защитить Кристиана даже лучше, чем я.
— Тогда, подожди, — я вдруг поняла и вторую возможную причину действий брата. Черт! Не говорите, что опять ошиблась. — Что значит доверяешь? Ты бросаешь его?
— Нет, — обиделся, задела гордость. — Не смей обо мне так думать. Я никогда не отступаю. Просто в ближайшие пару месяцев я должен буду уехать. А оставлять Кристиана без должной защиты не могу. Лорд Озера — важная персона. Его охрана должна быть лучшей.
— Куда ты уезжаешь? — всю злость как рукой сняло, ее сменило волнение.
— Это секретное задание королевы.
-Как в боевике? — я попыталась пошутить, неудачно.
— Все очень серьезно, сестренка. Пока я не могу ничего рассказать, но прошу доверься мне.
— Я всегда тебе доверяла.
И это правда. Я только Диме полностью и доверяла, ну, Николаю и Марине тоже. И в данной ситуации не могла подвести его.
— В таком случаи иди и начинай службу. Кристиан и так перепугался до смерти, когда Роза сказала, что ты хуже нее раз в десять.
— Я не хуже … — осознание истины пришло сразу же. — Ладно, может я и агрессивная, немного.
— Немного? — брат многозначно повел бровью.
— Все. Хватит такие взгляды бросать. Лучше колись, чем Роза Гансу не угадила?
— Они просто не любят друг друга.
— Я заметила.
Мы улыбнулись. После чего Дмитрий выпустил меня из комнаты. Джил и Эдди ушли, а Кристиан разлегся на диване и щелкал каналы. И он не разулся, меня от такой наглости разнесло.
— Лорд Озера! — завопила я так, что парни подпрыгнули. — Вас не приглашали на диван.
— А я же гость, — морой явно не ожидал моей реакции на его действия.
— Возможно вы гость. Возможно Лорд. Но, если еще раз в грязных ботинках по ковру пройдешь, я из тебя самого половицу сошью. Усек?
Кристиан нервно сглотнул.
— Роза права. Эта девочка хуже атомной войны.
— А чего ты ждал? — Дмитрий не собирался спасать мороя от меня. — Эксцентричному морою эксцентричный страж.
Я коварно улыбнулась, а Кристиан задался вопросом псих я или нет.
Это будут забавные два месяца.

Через полчаса я, Дима и Кристиан покинули мой номер. Предварительно договорившись встретиться у королевы завтра с утра, т.е. в полночь, брат ушел, оставив меня и Озера … знакомиться.
— Не волнуйся, — начал морой, заметив недовольство на моем лице. — Я не злопамятный.
— Меня ваше мнение не волнует, только, если вы разбираетесь в женских платьях.
— Немного, — морой задумался. — Я знаю множество способов снять их за считанные секунды.
Вот это да. Мне попался не просто эксцентричный морой, как выразился брат, а шут с развратными наклонностями.
— Это тонкий намек на то, что я подхожу на роль кандидатки в любовницы?
— Нет. Это намек на то, что хватит молоть чушь. Я безобиден. И по твоему ковру в ботинках больше ходить не буду.
Я одарила мороя вызывающим взглядом.
— Безобидный? Ха. Роза много чего про тебя рассказала.
Кристиан разочарованно вздохнул.
— Знаешь, я считал тебя умнее других. А ты оказалась клушей, не имеющей собственного мнения и идущей на поводу у других.
Я резко преградила парню путь. Гнев стал растекаться по моему телу. Меня никто не смеет оскорблять на пустом месте.
— Не смей говорить о том, чего не знаешь.
— Я просто копирую тебя. Делаю поспешные выводы, основываясь на первом впечатлении.
— Я не делаю никаких выводов!
Морой скрестил руки на груди.
— Неужели?
В голове пронеслась целая куча оскорблений. Правда, все они быстро испарились, когда я поняла, что Кристиан прав. Я и в самом деле составила его портрет на основе рассказов Розы. Но Хэзэвэй высказала мне свое мнение. У нее свои причины недолюбливать мороя. Я же должна построить об этой личности собственное мнение. Дмитрий прав, я слишком люблю делать поспешные выводы. Нужно избавиться от этой привычки, срочно.
Эмоции на лице поменялись, и морой заметил эту перемену. Он мог подшутить, сказать гадость, унизить. Вместо этого Кристиан просто пошел вперед. И страж последовал за ним, хотя особого желания у меня не наблюдалось. Но долг есть долг.
Близился рассвет. Двор готовился ко сну. Я удивилась, когда Озера вместо дворца повернул к штабу стражей. Мы прошли через мощные двери. В холле было тихо, прохладно. И присутствовал только один страж, за стойкой. К нему Кристиан и направился.
Страж поднял голову, оторвался от чтения газеты.
— Лорд Озера, — поприветствовал дампир. Переведя свой взгляд на меня, страж очень подозрительно покосился. Согласна, для Димы я более женственна. — А где же Беликов?
Вопрос был задан в дружеской форме. Значит Кристиан появляется здесь не впервые.
— Знакомьтесь, — Кристиан указал на меня. — Виктория Беликова. Михаил Теннер.
Мы пожали руки.
— Сестра Дмитрия?
— Она самая, — я кивнула.
Михаил дружески улыбнулся.
— На самом деле я хотел попросить тебя об услуге, — Кристиан достал из внутреннего кармана пиджака конверт. Мне стало любопытно, а вот страж Теннер выглядел скорее печально-пораженным, чем удивленным.
— Ох. Кристиан, ты же знаешь правила. Я не могу.
— Пожалуйста. Это очень важно, — морой выглядел так, словно сейчас расплачется, а его глаза … столько печали и боли. Во мне проснулась жалость.
Михаил сочувственно покачал головой.
— Раз в два месяца, шесть писем в год. Если я пойду против правил, плохо будет. Для тебя и так сделали исключение, позволив видеться с ней раз в два года. Не испытывай судьбу.
— Прошу, сделай исключение.
— Нет. Не могу, — твердое, окончательное решение.
Кристиан расстроился. Сильно. Мне было его так жаль. Мне захотелось помочь. Только вот решение пришло само собой. Я выхватила конверт из рук мороя, с силой кинула его на стол и заставила дампира посмотреть мне в глаза.
— Либо конверт будет отправлен, либо ты первый, кто узнает, почему Дмитрий Беликов боится свою сестру больше, чем смерть.
Я говорила в уже давно отработанном тоне «психически нестабильная сука». Шанс, что он сработает на опытном страже 50\50. Но я надеялась на удачу.
— Девушка, — начал Теннер, явно пораженный моему представлению.
Я схватила его за руку, притянула поближе и прошептала.
— Я тебе не девушка. Делай, как говорят. И, возможно, сэкономишь на собственных похоронах.
Напоследок я причмокнула губами, отпустила стража и, мило улыбнувшись, повернулась к своему морою.
— Лорд Озера, пора баиньки, — Кристиан стоял, как столб, намека, естественно, не услышал. — Кристиан!
— Что?! — повышенный голос подействовал. Морой часто заморгал, отгоняя наваждение, вызванное моим спектаклем. — А, да. Всего доброго, страж Теннер.
— До скорого, — я коварно улыбнулась.
И мы вышли, оставив бедного стража в шоковом состоянии.
— Ну, ты, блин, даешь, — высказался Кристиан, как только оказался на свежем воздухе. — Так разговаривать со старшим по званию. Я поверил, что ты его убьешь, если не выполнит указа.
Я пожала плечами, умела отрубать совесть по желанию.
— Мне плевать на тех, кто не заслужил моего доверия и на незнакомцев. Если мне что-то надо, я этого добиваюсь. А способы не имеют значения.
— И Дмитрий мне когда-то также ответил.
Я усмехнулась, оказывается брат не пай-мальчик. Семейное, наверное.
— Ну, я его сестра — это раз. А во-вторых, Роза не преувеличила сказав, что я раз в сто хуже нее.
Кристиан прыснул.
— Поделишься, что она про меня наболтала.
Я покопалась в прошлом.
— Самовлюбленный, дерзкий, надоедливый.
— Ха! Она сама не лучше.
— В этом я с тобой согласна.
Мы засмеялись. Странно, учитывая, что еще недавно цапались как собаки. Не стоит слушать других. Кристиан не такой уж и ужасный.
— Почему ты мне помогла?
Морой одарил меня благодарным взглядом.
— Ты мой морой. И потом я не могу видеть, как другие страдают. Особенно те, кто этого не заслужили.
Я приблизительно знала историю семьи Кристиана. У него трагическое детство. Родители добровольно стали стригоями. На сыне навсегда отразилась их ошибка. Клеймо, из-за которого он стал изгоем. Все видели в Кристиане угрозу будущего стригоя. Полный идиотизм — считать детей повторением родительских судеб. Потом репутация Кристиана наладилась, в основном из-за романтических отношений с Василисой Драгомир. С ним стали общаться и постепенно перестали шарахаться. А затем его тетя — единственный по-настоящему близкий человек — убила королеву Татьяну. Точно не уверена, вроде бы ее пожизненно посадили. Дмитрий рассказал об этом мимолетно. Поэтому я и не хотела, чтобы Кристиан страдал снова. Благодетельница нашлась. Черт! Вика, куда тебе в защитники слабых.
— И тебе все равно, кому письмо?
— Я не лезу в чужие проблемы. Ты хотел отправить посылку, и ее доставят. А остальное — мелочи жизни.
— Спасибо тебе.
Я остановилась перед входом во дворец.
— Правда. Спасибо. Ты не представляешь, как мне важно то, что письмо дойдет до адресата.
Я отмахнулась.
— Умоляю, без соплей. Не хватало еще, чтобы мы обнялись.
Кристиан хмыкнул.
— Ни за что. Завтра тебя представят королеве. Хорошенько выспись.
Морой дождался утвердительного кивка и направился в здание.
— Кстати, — окликнула я его. — Я не клуша и не иду на поводу у других.
На мгновение Кристиан задержал на мне оценивающий взгляд.
— А какое у тебя обо мне первое впечатление?
— Ты не козел, и ты не самоуверенный.
— Отлично! — Кристиан захлопал. — Просто супер.
— А у тебя обо мне?
Он развел руками.
— Ты — псих.
— Спокойной ночи, — я воздержалась от лишних комментариев, в кой-то веке промолчала.
Я пошла к себе в хорошем расположении духа. Мне все же удалось поладить с мороем. Хотя, Кристиан Озера отделался только от прилагательного самоуверенный, дерзким он остается.
Войдя в номер, я сняла обувь, но не успела сделать и пару шагов, как раздался стук. Я была удивлена тому, что кто-то пришел. И я удивилась еще больше, когда увидела на пороге Джил. Выглядела моройка ужасно. Тушь потекла, глаза красные от слез. Не знаю, что произошло, но ничего хорошего.
— Господи, Джил, что стряслось?
— Вик, — девушка всхлипнула. — Прости, что беспокою, но я не могу в таком состоянии выйти на улицу.
— Проходи, — я ее пропустила.
Джил старалась скрыть эмоции, но ее всю трясло. Когда девушка, доковыляв до дивана, села и подобрала ноги под себя, я присела на корточки рядом.
— Что случилось?
— Ничего, — моройка старалась уйти от ответа.
Я взяла ее за руки. Холодные.
— Если бы ты не хотела поговорить, то умылась и ушла бы, — я решила немного надавить. Мне совершенно не понравилось, что хорошая девчонка ревет в три ручья. Ее нужно было утешить, но сначала я должна выяснить причину истерики. — Джил, почему ты плачешь?
Молчит, не смотрит в глаза. Так, у меня только два предположения. Пусть сейчас не ошибусь.
— Это из-за твоей сестры? Ей не понравилось, что ты убежала от Эдди?
От имени парня моройка вздрогнула. Отлично. Очередная Санта-Барбара.
Я тяжело усмехнулась. Действительно, зачем плакать из-за сестры, когда под боком неразделенная любовь. Банально до предела, но лекарство от этого давно известно. Я подошла к бару и достала коньяк.
— Вот, — протянула ей, — Выпей, легче станет.
Джил ошарашено посмотрела на меня.
— Это не яд. Глотни, говорю.
— Я не пью, — моройка испуганно вжалась в кресло.
Я недовольно причмокнула языком.
— Пьешь, не пьешь. Поверь, когда твои чувства к парню безответны, эта грань стирается.
Джил с изумлением уставилась на меня.
— Я не первый день живу на свете, — у нас получается забавный диалог. Вопросы молча, ответы вслух. Телепатия. — И могу отличить, когда подруга ноготь сломала, а когда ей дампир разбивает сердце.
И тут Джил заплакала. Точнее завыла. Зря я впритык все высказала.
— Так, все, хватит реветь, — я убрала руки моройки от ее лица. — Ни один парень не стоит твоих слез.
Джил продолжала плакать. И тогда я резко дернула ее за волосы.
— Ауч! — воскликнула она.
— Успокоилась? — и, не позволив ответить, добавила. — Выпей.
Джил еще посмотрела на бутылку с недоверием, но в итоге аккуратно взяла ее из моих рук и сделала глоток.
— Фу-у. Гадость.
— Дорогая моя, это тебе не сок. А теперь говори, что произошло.
— Нечего говорить.
Ёмае. Опять двадцать пять.
— Так, я это уже слышала. Поэтому соберись и рассказывай, что произошло между тобой и Эдди?
Неожиданно моройка делает большой глоток и чуть ли не залпом выпивает полбутылки. Я хотела возмутиться, но потом поняла, бессмысленно. Это ведь я ее уговорила напиться.
— Я его люблю.
— Э-э-э, — я почесала макушку. — Знаешь, я догадалась об этом. Переходи сразу к причине ссоры.
Ох, видно по глазам, тяжело ей вспоминать.
— Он попросил о переводе к другому морою.
— Что? Зачем?
— Потому что мы не можем быть вместе.
Так, точно Санта-Барбара.
— Это он так решил?
Джил кивнула.
— А ты что?
— А что я?! Я не могу встречаться со своим стражем. Более того, я вообще не имею права любить дампира. Мне нельзя, я же сестра королевы.
— Я запуталась, — усевшись поудобнее и сделав умное лицо, я попыталась понять суть проблемы. — Кто из вас против ваших отношений? Эдди?
— Нет.
— Ты?
Джил снова отрицательно покачала головой.
— Нет.
— Тогда кто? — я заметила, как во взгляде Джил появилась злость. Наверное, прошло больше минуты, пока я врубилась в проблему. — Василиса.
— Именно. Мы с сестрой последние из рода Драгомир. Представляешь реакцию общества, когда они узнают о том, что сестра королевы встречается со стражем. Одно дело, когда любишь мороя не из королевской семьи, и совсем другое, когда дампира. Нам с Эдди нельзя встречаться. По правилам сестры нельзя. Вот поэтому я и страдаю.
Мда, теперь все встало на свои места. Двое любят, но быть вместе не могут — проблема. Даже мне не по силам найти решение.
— А почему Эдди решил тебя бросить?
— Мужская логика: считает, я его таким образом быстрее забуду.
— Бред!
— И я ему так сказала. А в итоге получила нагоняй за то, что ставлю чувства превыше долга, — Джил снова сделала глоток.
Мы замолчали. Терпеть не могу такие ситуации, когда за тебя твою судьбу решает кто-то другой. Конечно, королева должна соблюдать порядок и не допускать компрометирующих сенсаций. Но она же сестра! Нельзя бросить Джил с разбитым сердцем. Каролина бы со мной никогда так не поступила. Эта Василиса только что испортилась в моих глазах.
— Знаешь, — начала Джил, заплетаясь. Черт! Споила таки, — а ведь у нас все так красиво начиналось. Никогда не забуду наш первый поцелуй. Я тогда поссорилась с сестрой, потому что она запретила покидать Двор, возвращаться в Академию. Шел дождь, но мне было все равно. Я отправилась в самую дальнюю часть Двора, села под деревом и заплакала. Я вообще стала много плакать после переезда сюда, — моройка тяжело вздохнула. — Я в тот день промокла до нитки, мне было противно, больно, неуютно. Я себя чужой чувствует, а сестра своим поведением только масла в огонь подливает. Я просидела на холодной земле больше часа, пока меня не нашел Эдди. Он единственный знает, как Лисса ведет себя, когда мы с ней остаемся наедине. Крики, обвинения. Я помогла ей взойти на трон, а она меня во всех своих промахах винит. Эдди взял меня на руки и понес во дворец. Я уже тогда в него влюбилась, поэтому не сопротивлялась. На полпути он поставил меня на землю, сказал, могут увидеть и не понять. Я взорвалась, начала кричать на него, случайно выболтала про свои чувства. Но слов не воротишь. Я испугалась и застыла без движений. Он пару минут смотрел на меня. А затем сказал, что наши чувства все равно не выльются во что-нибудь серьезное. Я услышала его признание, подошла ближе, положила руку ему на грудь. Если бы он думал, как говорит, то отстранился бы. Вместо этого он поцеловал меня. Мой первый поцелуй, — моройка допила коньяк. — У нас случаются моменты слабости, но ничего больше поцелуев. И они раз в месяц, а то и в два месяца. Меня уже бесит его правильность.
Я задумалась. Чем-то эта история напоминает мне Розу и Диму. С разницей в том, что она смогли преодолеть все трудности и быть вместе. Не уверена, что у Джил и Эдди все будет также благополучно.
— А говорила, что парня не имеешь.
— А разве у меня есть парень? — Джил фыркнула. — Только страж, ставящий долг превыше меня.
— Да, но он твой страж, поэтому ты и долг понятия совместимые.
— Меня это не утешает.
Не успела я придумать хорошего довода для поддержания настроения девушки. Джил положила руку под голову и вырубилась. И все же алкоголь безотказно действует на новичков. Недолго думая, я принесла из спальни покрывало, положила Джил по-нормальному и укрыла. Сама отправилась в спальню и через пять минут отрубилась. Дорога дала о себе знать.
Разбудил меня телефонный звонок.
— Да.
— Через пятнадцать минут жду тебя у входа во дворец.
Дима отключился. А я потянулась и зевнула. Выспалась, уже хорошо. Я сходила в душ, а когда вошла в гостиную, обнаружила, что Джил ушла, оставив на диване комплект одежды стража. Я лишь понадеялась, что у нее не будет похмелья.
Ровно через пятнадцать минут я стояла у дверей во дворец. Черно-белый костюм сидел отлично, а волосы я собрала в пучок. Кристиан и брат уже ждали меня.
— Тебе идет, — морой улыбнулся.
— Спасибо. Значит ведете меня к королеве.
Дима кивнул.
— Тебе нужно с ней познакомиться.
— К тому же Лисса должна знать, в чьи руки отдает своего парня, — Озера пожал плечами.
— Так ты переходный товар. И много у королевы таких, как ты?
— Я у нее единственный, — Кристиан перестал шутить. Я нашла причину, которая может вывести его из себя. Ревнивец.
— Не стоит горячиться. Я предпочитаю умереть в бою, а не быть сожженной моройским дерзким психом.
Злость парня стерлась. Он весело улыбнулся, ткнул брата в бок.
— Твоя сестра мне нравится. Намного хуже тебя.
Дима устремил на меня странно-довольный взгляд.
— Рад, что вы подружились. А то я боялся за жизнь своего мороя.
— Хочешь сказать, я — ходячая проблема?
— Да, — брат кивнул.
Мы направились на встречу с королевой. Кристиан шел впереди, стражи позади. Должна признаться внутреннее убранство меня не потрясло. Екатерининский дворец круче.
Остановились около охраняемой комнаты. Вот и пришло время встретиться с главой вампирского общества.
Комната для приемов была светлой, красивой, но пустоватой. Только четыре кресла и кофейный столик. Здесь присутствовали Роза, подмигнувшая мне, Джил, выглядела не очень, и Эдди.
Кроме известных мне личностей, в центральном кресле расположилась моройка. Она была похожа скорее на ангела, чем на вампира. Светлые волосы идеально уложены, зеленые глаза завораживают. Одета королева была в длинное зеленое платье с серебряными вставками, на голове диадема. Такая милая на первый взгляд, но в душе эгоистка и стерва. Терпеть таких не могу.
Кристиан сразу же подошел к даме своего сердца и поцеловал ее … руку. Даже с парнем по правилам. Нет, это уже чересчур.
— Кристиан, опаздываешь, — Василиса мило улыбнулась, но я видела в ее взгляде злость. И Озера этот огонек тоже заметил. Он перестал улыбаться.
— Что случилось?
— Это ты мне должен рассказать.
Все присутствующие почувствовали назревавший скандал за милю. Кристиан выпрямился.
— О чем именно?
Королева вызывающе усмехнулась.
— Например, как ты осмелился нарушить запрет о письмах к Таше. Я тебя люблю, но положение моего парня не дает тебе права нарушать запреты.
Кристиан сглотнул. Я видела его решимость дать отпор, но и любовь с уважением я тоже заметила. Как истинный Лорд, Озера не стал вступать в дебаты, молча слушал.
— Молчишь? Значит, ты согласен с тем, что поступил неверно. Я и так сделала для тебя много поблажек. Начнем хотя бы с того, что Ташу посадили, а не казнили. Многие были против этого решения, но я проигнорировала протесты, ради тебя. Однако ты пошел против моего решения. Думаю, будет справедливо, если до конца года ты будешь лишен возможности общаться с тетей.
Кристиан сжал кулаки.
— Ты не имеешь права лишать его этой возможности.
Сначала, я подумала, что говорит Роза, но это была не она. Спор затеяла девочка в кресле, которая, расхрабрившись после выпитого, перестала контролировать все, что наболело.
— Прости? — Василиса была поражена больше меня. Ведь, если верить рассказам Джил, то младшая сестра никогда не перечила старшей. И тут такое.
— Прекрати притворяться глухой. Мне осточертели твои приказы. И остальным тоже.
Королева посмотрела на сестру бешенными глазами.
— Как ты со мной разговариваешь?
— Как с полоумной сестрой, которая любит только себя.
Ух, ты. Не ожидала я такого от малышки Джил. Василиса аж дар речи потеряла. Эдди и Дмитрий не смогли сохранить бесстрастные лица. Роза и Кристиан смотрели на Джил с восхищением, как и я.
— Молчание — знак согласия.
— Какого черта, ты выставляешь меня полной дурой? Я — Королева. Со мной нельзя говорить в таком тоне.
Джил хихикнула.
— Милая, я всего лишь показываю тебя в истинном свете. Тиранша, деспот, эгоистка, стерва, сука.
Дальнейший жест я предсказала еще на третьем оскорблении. Поэтому, когда Василиса замахнулась для удара, оказалась рядом. Если бы ее не остановили, то Джил больше недели проходила бы с синяком под глазом, таким сильный мог оказаться удар. Но, как я сказала, я заранее все поняла. Все в комнате замерли, когда я перехватила занесенную руку королевы и толкнула ее так, что она рухнула в кресло.
— Как ты смеешь!!! — завопила Василиса. — Я тебя …
— Пасть прикрыла!
Мой голос прогремел не так громко, но этого хватило, чтобы королева поежилась, а остальные приготовились меня удерживать. Но я не собиралась трогать потерпевшую. Так как никто не возмутился, я продолжила говорить.
— Я ненавижу таких, как ты. Тех, кто получая власть, превращается в дерьмо, которому наплевать на близких людей. Думаешь, раз носишь корону, значит главная? Извини, детка, но сейчас у меня власти больше, чем у тебя. Считаешь имеешь право решать чужие судьбы? Разрушать мечты, запрещать родным видеться? Кто ты такая? Ты просто расходный материал. Любой может занять твое место, а ты не заметишь. Слишком будешь погружена в вымышленную реальность под названием «все будет по-моему, все меня боятся». Я тебя не боюсь, более того, у меня руки чешутся свернуть твою хрупкую шейку. У тебя нет сердца, иначе бы ты заметила страдания близких. У тебя всего два близких человека, — я показала на Кристиана и Джил. Между прочим, они готовы были упасть, настолько шокировала их моя речь. — Так начни же думать о них в первую очередь, а уже потом следи за подданными. Можешь мне поверить, в трудную минуту помощи ждут от ближних, а окружение предаст при первой возможности. Но ты не получишь помощи, если продолжишь убивать веру в себя. Куда делась та девушка, о которой мне рассказывала Роза? Я не вижу в тебе ту добрую, любящую, заботливую барышню из рассказов. Передо мной самовлюбленна эгоистка с большим самомнение. Ты сейчас думаешь, что сможешь меня наказать? Ошибаешься. За тебя все делают стражи, но они меня не тронут. У них есть душа и голова на плечах. Они поймут, что я права. А ты себя обманываешь. Запугивание — плохой способ показать себя. Хочешь, чтобы я извинилась? За истину не извиняются. Я под каждым словом подпишусь. И я не стану исполнять приказы того, кого не уважаю. Прекрати корчить из себя злобного и всевластного лидера. Иначе по-настоящему всевластные люди, превратят тебя в персонажа истории.
За всю мою речь никто не обронил ни слова, а я, довольная собой, ушла. У меня внутри все кипело. Но я не боялась. Я говорила правду, и, если девушка из рассказов Розы еще жива в королеве, мне ничего не грозит.
И все же нашла я себе проблемы!

— Мы едем в город.
Я уставилась на свою «соседку» с недоверием.
— Зачем?
Джил переодевалась, стоя ко мне спиной. Черт! У нее идеальная осанка, не то, что у меня.
— Шопинг.
Мы находились в моей спальне, которая временно стала нашей. Дело в том, что младшая сестра королевы уже неделю, как живет у меня. Я перелистывала страницы модного журнала, сидя на кровати в джинсах и блузке. Я так и не решила, что хуже. То, что я нахамила королеве вампирского мира. Или тот факт, что из-за моих правдивых слов с Василисой перестали разговаривать остальные свидетели моего «спектакля». Я серьезно. Оказывается что Кристиан и Джил уже давно хотели вправить мозги Лиссе. Даже Роза — страж и лучшая подруга — перестала охранять и теперь проводила с нами большую часть времени. Так что я теперь глава банды.
— А что во Дворе по магазинам походить нельзя?
К слову, я перестала интересоваться одеждой. У стража заботы поважнее имеются.
— Можно, — Джил натягивала на себя одну из моих футболок. — Но здесь, как в тюрьме. Везде охрана, знакомые. А в городе свобода. Тебя никто не знает. И выбор там намного больше. А еще …
— Ладно, — остановила я ее, — уговорила. Когда едем?
— Завтра.
И ты уверена, что Озера захочет шляться с нами по бутикам? — мне так не кажется.
— А мы поедем чисто в женском коллективе. Я, ты, Роза и Мия.
Мия Ринальди — моройка. Я с ней познакомилась пару дней назад. Вроде нормальная.
— И нас отпускают? — я отложила журнал в сторону.
— Я — сестра королевы. Вы с Розой — стражи. В чем проблема?
— В Лиссе, — пусть я поругалась с королевой, но с Джил и так проблем хватит. — Без ее ведома как-то не катит.
— Ха! — Джил обернулась. — Я считала, тебя ее мнение вообще не колышет.
Вот так и знала, что это скажет. Любит поехидничать.
— Как я выгляжу?
Я осмотрела наряд подруги. Джинсы, топ и кеды. Не совсем то, что обычно носят королевские отпрыски. Если бы не знала, куда собралась подруга, то высказала кучу колких замечаний.
— Как будто готовишься надрать кому-то задницу.
— Отлично, — глаза моройки загорелись от предвкушения. — Время есть?
Посмотрела на часы.
— У нас в запасе еще десять минут.
Такое возбужденное состояние нормальная девушка испытывает перед свидание, а не перед уроком по боевым искусствам. Но Джиллиан давно показала, что не собирается всю жизнь полагаться на охрану.
Весь этот балаган, так я обозвала кружок Кристиана, начался в понедельник. Озера преподавал мороям уроки самозащиты, а также учил их применять магию в качестве средства для борьбы со стригоями. Естественно, занятия проходили незаконно и о них знал лишь определенный круг лиц. Мне тоже показали этот странный спортзал под штабом стражей. Действительно самое уединенное место во Дворе. Я мужественно выдержала два часа, а в качестве благодарности выступила в роли методического пособия. Сначала какой-то идиот окатил меня ледяной водой, а потом его подружка решила меня подсушить с помощью огня. Эх, от формы стража остались только воспоминания. Так что у меня были причины не ходить на занятия, хотя выбор невелик. Дмитрий уехал вчера вечером на это свое задание, о котором мне ничего не известно. И я официально вступила в назначение к Лорду Кристиану Озера.
— Почему у тебя такое кислое лицо? — Джил вернулась из ванной и присела на край постели.
— Потому что в прошлый раз меня едва не сожгли заживо.
Подруга прикусила губу.
— Извини, я позабыла, что ветер раздувает пламя еще сильнее, — поздоровайтесь с еще одним участником моего «поджога».
— Все нормально. Я же не пострадала.
— Но твоя форма.
Я хмыкнула. И все же Джил такой ребенок. А ведь пытается вести себя по-взрослому.
— Выдадут новую. Не переживай, у меня есть во что переодеться.
Роза была права, вещей никогда не бывает много.
Джил облегченно вздохнула.
— Я на самом деле очень испугалась, когда ты загорелась. Хорошо, что Кристиан вовремя принял меры.
— Хорошо, что Кристиан в отличии от своих учеников самосовершенствуется.
Вышли из номера мы за пять минут до начала занятий, поэтому передвигались быстро. За неделю мне удалось примириться с новым образом жизни и освоиться. Так как мы с королевой ругались громко, многие стражи были в курсе моего характера и предпочитали обходить стороной. К примеру, парень на входе в отель одарил меня испуганным взглядом. Репутация психопатки не отходит от меня ни на шаг. А каким я была ангелом два года назад.
Занятия проходили в подвальном помещении штаба стражей под конец дня, на улице почти никого не было. Мы за пару минут добежали до места. И уже у самого входа натолкнулись на двух хорошо знакомых парней.
— Привет, — я замедлила шаг, подстраиваясь под Кристиана. Он сегодня променял меня на Эдди. — Опаздываешь на собственные занятия? А я считала, что ты всерьез беспокоишься за своих потомков.
Озера даже не улыбнулся. Проигнорировал мою издевку? Ловите меня!
— Что-то случилось?
Парень оглянулся на пару позади. Джил шла рядом с Эдди, воздух между ними был накален до предела. Эти двое так и не соизволили поговорить. Детский сад, учитывая, что Эдди отказали в переводе.
— Дело в Лиссе, — шепнул морой мне на ухо. Только Джил все равно не до нас.
— Что с ней? — я занервничала, неужели меня ожидает наказание.
— Она извинилась передо мной.
— За свое поведение?
Кристиан кивнул.
— Сказала, что вела себя ужасно. И что разрешает писать тете в любое время.
Опа. Получается, что меня не тронут. Мои слова попали в точку. Может стоило пойти на психолога выучиться?
— Тогда почему ты такой хмурый? Радоваться надо, помирился с девушкой,— я дружески почесала его голову. Да, мы подружились, нашли общий язык, схожие интересы. Такое чувство, что вечность знакомы. Роза преувеличила, Крис не шило в заднице. Он прикольный, вечно подкалывает меня и может дать отпор моим едким высказываниям. Тем не менее сегодня он не стал вести себя непринужденно. Он скинул мою руку. И в этом жесте присутствовало раздражение.
— У тебя чепе?
— Не у меня, у Лиссы.
Мной моментально овладел жгучий интерес. Любопытство погубит. Только дальнейшего разговора не предвиделось.
Наша четверка спустилась по винтовой лестнице в подвал. Сплошной коридор, пустой, серый, безжизненный. В конце него и располагался зал для тренировок. Это было просторное помещение с канатами, матами, тренажерами, турниками и перекладинами. Учеников у Озера, как ни странно, было много. Все хором поприветствовали нас, когда вы вошли.
— Наконец-то. Я испугалась, что придется самой проводить урок.
К нам подошла «фарфоровая куколка» — Мия Ринальди. Светлые кудри убраны в хвост, на лице ни грамма макияжа, одета в спортивный костюм. Она мне нравилась, но полностью доверять ей не собиралась.
— Всем привет, — быстро кинула девушка.
— Вот он я, можем начинать.
Кристиан и Мия отошли, на них сразу же накинулись подопечные с вопросами. Джил одарила Эдди надменным взглядом и тоже ушла. А мы с дампиром направились к матам.
— И долго ты будешь ходить вокруг да около?
— В смысле? Эдди, который видел во мне прямую угрозу для непорочности Джил и недолюбливал, одарил меня непринужденным взглядом.
— В прямом. Либо ты сам признаешься и загладишь вину, либо я тебя заставлю это сделать.
И не говорите, что я лезу не в свое дело. Когда все ваше свободное время будет уходить на выслушивание другого человека, вы сами начнете делать попытки исправить ситуацию, даже если не являетесь причиной депрессии.
— Я тебя не боюсь, — Эдди высоко поднял голову и оскалился.
— А стоит, потому что, если вы, ребята, не поддадитесь чувствам, мне придется нанимать психолога для решения проблем Джил. И я подразумеваю именно то, что сказала. Меня твоя правильность бесит. Понимаешь, уже меня бесит.
— Нам будет лучше отдельно друг от друга. У нее вся жизнь впереди, а я …
— А ты должен быть рядом всю эту жизнь, — я всплеснула руками. — И не говори мне про разные социальные статусы. Я идеальный пример непослушания.
— Именно поэтому я не хочу, чтобы Джил с тобой общалась. Ты ее уже приучила к алкоголю. Что дальше? Сигареты? Марихуана?
Какое обо мне плохое мнение. Так хотелось ему вмазать. Но я решила пойти от противного.
— А с чего ты взял, что она еще не пробовала травку?
Через мгновение Эдди уже преградил мне путь.
— Что ты хочешь этим сказать?
Какой всплеск эмоций в глазах. Какая страсть. И это называется контролем и безразличием. Ха! Еще один большой ребенок.
— А что такого? Ты не ее парень и не имеешь никакого права командовать.
Ох, я вижу, в нем борются долг и чувства.
— Может я и не ее парень, но это не означает, что Джил мне безразлична. Если узнаю, что ты плохо на нее влияешь …
— Заткнись, — я приблизилась еще ближе. — Я буду слушать только ее парня. Хочешь отгородить Джиллиан от общения со мной, тогда начни с ней встречаться.
И летящей походкой я вышла из мая. Тюфу! Не та песня. Короче я ушла вперед довольная собой. Если он и сейчас ничего не предпримет, то, извини, Джил, мне придется выбить любовь к нему из твоей головы. Хорошие люди не имеют права страдать.
Мы с Эдди оказались не единственными наблюдателями. Уже подходя к крайнему мату, я заметила Розу. Дампирка лежала на спине и смотрела в потолок.
— Только не говори, что у тебя тоже депрессия. Я не вынесу! — заныла я, театрально надув губки. Хотя игры было мало. Меня очень сильно вымотала Джил. И я бы не хотела еще и от Розы лезть на стену.
— Привет. Ты о чем? — дампирка осмотрела мое лицо. Она не расслышала мое предупреждение. У Джил тоже с этого начинается истерика. Сначала делает вид, что не слышит вопроса, потом пойдет вопрос, что случилось. И в итоге слезы на Викином плече. Значит никакого вопроса.
— Эдди и Джил по-прежнему не разговаривают. И меня это начинает раздражать.
Я плюхнулась рядом с Хэзэвэй.
— Понимаю. Я когда-то была на твоем месте.
— Джил изливала тебе душу? — наигранно спросила я.
— Нет. Еще хуже. Лисса изливала мне душу.
— О-о-о. Сочувствую.
Мы хором усмехнулись. Я невольно вспомнила разговор с Кристианом, любопытство взяло верх.
— Слушай, не знаешь, что с Василисой?
— Думаешь, она должна была посадить тебя за моральное оскорбление?
Я слегка толкнула Розу в бок.
— Нет, конечно. То есть не дай господи. Просто Крис сказал, что они помирились.
-Да? Значит она послушалась моего совета. Это хорошо.
Захлопав ресницами, я приняла сидячее положение.
— И ты с ней общалась?
— Да, она пришла в норму. И это одновременно и хорошо, и плохо.
Дампирка скопировала взгляд Кристиана. Не нравится мне этот взгляд. Чересчур печальный.
— Сможешь меня просветить?
Роза задумалась.
— Это из-за духа. Он сводит Лиссу с ума. Раньше я ей помогала, вытягивала тьму. Но больше нет связи, нет и помощи. Она осталась одна, таблетки и те перестают помогать. Чем больше она использует магию, тем меньше ее поведение напоминает нормальное. Поэтому ее настроение стало таким безрассудным. Мы хотим помочь, а Лисса не хочет, чтобы ее считали слабой и беззащитной.
Вот в чем дело. Я считала стихию королевы даром, а это проклятие. Мне предстоит выяснить много нового о духе. Неудивительно, что Роза и Крис переживают. Все неизведанное опасно.
— Эй, — я положила ладонь на плечо дампирки. — Все будет хорошо, не нервничай. Нервные клетки не восстанавливаются.
— Дмитрий тоже это говорил, когда Оксана отказала в помощи.
Оксана? Причем тут она? Мы уже давно не в России. Или я что-то пропустила?
— А в чем она отказала?
Роза посмотрела на меня возмущенным взглядом, словно я издеваюсь над ней. Но потом поняла, что я ничего не знаю, поэтому и интересуюсь. Хэзэвэй горько усмехнулась.
— Знаешь, я жива благодаря духу. Дмитрий жив благодаря духу. Вот я и решила, что дух решит проблему с зачатием. Увы, такое чудо даже ему не по силам.
— С зачатием? — я опешила. — Ты имеешь ввиду беременность?
— Конечно я имею ввиду беременность! Точнее невозможность родить от твоего брата, — из глаз Розы хлынули слезы. — Я всегда получала и добивалась желаемого. Характер такой. Привыкла считать себя выше остальных, считать, что мне все по силам выполнить. Но меня спустили с небес на землю. Я не всесильна. И дух мне не помощник во всех проблемах. Я не смогу завести детей от Димы. Дерьмо! Плачу, как ребенок. Знала, что так будет. Но только все равно больно. Я же не думала о детях поначалу. Считала мне до них далеко. А сейчас поняла, что хочу иметь маленького, похожего на твоего брата. Хочу, но не могу. Дмитрий говорит, что мы переживем это. Только вот я знаю, как сильно он мечтает о дочери или сыне. Я еще в Академии знала, он хочет стать отцом. Я надеялась на дух, но ошиблась. Чудес не бывает.
Роза протерла глаза, а я утешительно провела рукой по ее волосам. Вот почему они с братом поссорились. А я то, чего только не придумала. Да, жаль, что дух не лечит бесплодие и не меняет генетическую структуру нашего организма. И все бы были счастливы.
— Ребенка можно усыновить.
— Можно, но это не то.
Да, легко мне рассуждать и давать советы. А ведь в будущем и мне предстоит пережить подобное. У нас с Николаем такая же проблема.
Николай. Мы с ним не общались уже три недели. Это мучительно, больно. Он снится мне, веселый, заботливый, мой. А с утра проклинаю эти сны. Пустые надежды. Работа на первом месте. А так тоскливо, хочется его увидеть, обнять поцеловать. Я скучаю, сильно скучаю. Волнуюсь, вдруг что-нибудь произошло. Я больше не получала никаких известий. Как же тяжело, страшно, одиноко.
— Ты в порядке? — теперь Роза коснулась моего плеча. Я снова ушла в собственные мысли.
— Да. Просто скучаю по Николаю.
Хэзэвэй улыбнулась.
— Волнуешься за своего парня?
Я кивнула.
— Мы с ним уже три недели не общались. Я скучаю.
— Все будет хорошо. Когда любишь, всегда тяжело пережить разлуку. Вот Дмитрий уехал только вчера, а я уже готова сгореть от тоски.
Как оказалось, Роза не знает о сути миссии брата. А обычно у них нет секретов друг от друга. Так что мне стало не по себе. У меня нехорошее предчувствие. Брат редко скрывает от меня правду. Исключение — угроза для жизни.
— По прежнему неизвестно, куда он отправился?
Роза помрачнела.
— Нет. Я спросила Лиссу. Она попросила не вмешиваться.
— Думаешь, что-то непредвиденное?
— Я боюсь, что Дмитрия не просто так выбрали. Я боюсь, это связано со стригоями.
Хотелось бы мне опровергнуть эту теорию. Но она вполне подходит. Дима был стригоем, знает об их планах. Лисса молчит, чтобы не сеять панику. В целом все может оказаться именно так, но лучше бы я ошиблась.
— Завтра едем в город. Тебя предупредили?
— Да. Джил мне рассказала.
— Тебе выдали оружие?
— Еще в понедельник.
Роза была удовлетворена моим ответом.
— Считаешь на нас могут напасть? — мой вопрос прозвучал по-детски.
— Все мы в опасности за территорией защитный колец.
И до конца занятий я слушала лекцию Розы о том, как нужно реагировать на приближение стригоя. У нее в отличии от меня большой опыт.
Под конец урока, когда все разошлись, я обнаружила, что нигде не могу найти Джил.
— Мия, — я подошла к моройке, которая прощалась с последним учеником. Ринальди помогала Кристиану, была его правой рукой. — А ты Джил не видела?
— Она вроде бы пошла в подсобку.
— Спасибо.
Подсобка находилась в конце зала. В ней лежали гантели, гири и мячи. Я еще при входе услышала разговор двух людей.
— Ой, простите, ваше положительное величество, я забыла, что стражей повысили до статуса совесть.
Блестяще, попала в разгар ссоры. Джил в бешенстве.
— Не паясничай! — рявкнул Эдди.
— Не указывай, какое тебе до меня вообще дело? Что хочу, то и делаю, с кем хочу, с тем и общаюсь.
А, так на него подействовала моя шутка.
— Я люблю тебя.
О-о-о. Реально подействовала. Он это сказал, не прошло и года. Ладно, пойду я, а то и так слишком много нового узнала за день.
Я вернулась в номер одна. Кристиан ушел с Розой. Я села на диван, решив дождаться Джил. Надеюсь, они с Эдди помирятся, а я хотя бы один день проведу в тишине.
Подруга вернулась через полчаса. Лицо светилось от счастья, глаза горели.
— Помирились?
Джил покраснела.
— Это не твое дело.
— Как знаешь.
Моройка ушла в душ, все равно она мне все расскажет. Я подошла к тумбочке и достала оттуда кол. Искренне надеюсь, что мне не придется его завтра использовать.

На следующее утро предстояла поездка в город. Ночью Джил все-таки поведала мне историю их примирения с Эдди. Короче мои слова на него повлияли. Так что я теперь еще и сводница. Эдди обвинил моройку в употреблении наркотиков и ляпнул, что я ему ее сдала. Напомнить себя прибить его при встречи. Подруга встала на мою защиту. И в итоге из-за меня, а точнее из-за моего пагубного влияния на младшую сестру королевы, они с Эдди устроили очередной скандал. Часть его я и подслушала. Потом они бурно помирились, секса не было, и теперь у них вроде как все нормально. Ну, что же я могу сказать, мне пора открывать собственное агентство знакомств.
Роза и Мия ждали нас у ворот. Скажу честно, я не думала, что мы поедем на стареньком «жуке». Я даже не думала, что такие маленькие машины еще выпускают.
— Это что? — спросили мы с Джил в один голос.
— Наш транспорт, — Мия улыбнулась. — Правда он милашка. Передается в нашей семьи из поколения в поколение.
— Он точно поедет? — я осмотрела машину, от которой так и несло древностью.
— Ага. Еще как, — Мия в буквальном смысле обнималась с капотом. Мда, каждый сходит с ума по-своему.
— Нам нельзя выделяться, поэтому мы выбрали неприметную машину, — объяснила Роза.
— Неприметную? — я сомнительно нахмурила брови. — Сомневаюсь, что вымершую марку не заметят.
— Ее заметят люди, а стригои будут искать машины Двора.
Меня вдруг передернуло. Кажется, судя по шоку Мии, Роза выболтала лишнего.
— Какие стригои? — Джил перевела взгляд на Розу, потом на Мию. — В городе же прежде их не было.
Повисло неловкое молчание. От нас с Джил определенно что-то скрывают.
— Ну, если вдруг стригои появятся, то смотреть они будут точно не на моего «жучка».
Батюшки, Мия поцеловала машину. Нет, она странная. По отвращению остальных стало ясно, я не одна так считаю.
На поцелуях странности не закончились. Мия напрочь отказалась пустить Розу за руль. После длительных споров Хэзэвэй сдалась. В дороге мы провели около сорока минут, нам с Джил на заднем сидении пришлось немного спокойнее, чем Розе на переднем. Дело в том, что Мия подпевала Шер и периодически выпускала из рук руль. Роза только и успевала перехватывать управление, чтобы мы никуда не врезались. Веселая поездочка, ничего не скажешь, особенно учитывая, то у Мии не было ни слуха, ни голоса.
В город мы прибыли к двум часам. У людей уже ночь, но торговый центр работает круглосуточно. Припарковавшись на стоянке около кинотеатра, мы решили купить билеты, а уже потом идти по магазинам. Сеанс начинался через полтора часа, времени полно.
— Итак, — Роза руководство взяла на себя. — Куда вам надо?
— В магазин нижнего белья, — Мия весело захлопала в ладоши. А я поняла, почему у нас чисто женская компания.
Нужный магазин находился в торговом центре напротив кинотеатра. Мы перешли дорогу, вошли в магазин. Первый этаж был больше по продуктам и технике. Поэтому мы поднялись по эскалатору на второй — центр моды. Известные марки одежды, бижутерии, духов, косметики, обуви. Любая девушка будет в восторге.
В магазине нижнего белья мы провели минут пятнадцать. Мерила только Мия. А вот в обувном задержались на полчаса. Джил никак не могла купить босоножки. Одни малы, другие велики, третьи страшные. Короче кошмар, от нее устали. В итоге моройка приобрела половину из того, что мерила. Действительно, чего мелочиться.
— В кинотеатр? — спросила я, когда Джил, груженная пакетами вышла из магазина.
— Вы идите, а мне надо еще в ювелирный сходить. Роза пойдет со мной.
— Встречаемся у кинотеатра через десять минут, — Джил вручила мне часть покупок, мы разделились и разошлись.
На первый взгляд город был обычным. У нас в России таких полно. Он отдавал стариной, местами встречались постройки девятнадцатого века. Красиво. При этом здесь было огромное количество клубов, молодежь сновала туда-сюда. Жизнь бьет через край.
— Как считаешь, девчонки скрывают от нас информацию?
Вопрос Джил оказался неожиданным. Я даже не сразу поняла, что он предназначен мне.
— С чего ты взяла?
— Они странно себя вели перед дорогой. Почему-то беспокоились за стригоев, хотя в этом городе они — большая редкость.
— Мера предосторожности. Ты же сестра королевы. Поэтому твоя безопасность очень важна.
Загорелся зеленый, мы стали переходить дорогу молча. Я в собственные слова не поверила. Меня поведение девушек тоже ошарашило. Сначала Дима уехал в неизвестном направлении, теперь Роза и Мия ведут себя подозрительно. Чую угрозу.
— Я боюсь.
— Чего?
— Лисса вела себя странно в последнее время, особенно последние полгода. Она очень дергалась и нервничала без причины.
— Это из-за духа.
Черт! Роза меня убьет, когда узнает, что я перепугала Джил. Но она должна знать правду, чтобы не нервничать.
— Нет. Это не из-за духа.
Мы подошли к машине, я закинула вещи в багажник. Хорошо, что он имелся в этой машинке.
— А тогда из-за чего?
— Не знаю, но дух последнее, о чем сестра станет переживать. Она считает, что контролирует его. А вот истинную причину ее обеспокоенного поведения я не знаю. Но хочу выяснить.
Детектив какой-то. Вокруг интриги, слухи, сплетни, паника. Интересно, что именно происходит в вампирском мире. Может, если снова наору на Василису, она расколется?
Вдруг позади послышался крик. Я резко обернулась. Во мне моментально проснулся страж. Бесчувственная кукла, способная только убивать.
— Стой тут. Нет, — я кинула сотовый и ключи моройке. — Лучше сядь и не высовывайся.
Повторять дважды не пришлось и слава богу. Я боялась, что Джил решит помочь. Ей ни в коем случаи нельзя лезть на рожон.
Я продвигалась осторожно, но быстро. Стоянка была пуста, и освещение оставляет желать лучшего. Крик доносился с задней стороны кинотеатра. Там был проулок между двумя зданиями. Нас учили реагировать на малейшие признаки опасности. Крик был громки, напуганным и принадлежал женщине.
Можно подумать — маньяк. Но интуиция говорила о другом. Я практически дошла до места, как крик повторился. И теперь не только кричали. Я слышала звуки борьбы.
Больше тормозов не было. Я вытащила кол из кармана, вбежала в переулок и … натолкнулась на два глаза с красной радужкой.
Меня учили и готовили к встрече со стригоем. И лично у меня при виде монстра ступора не было. Не успел он и опомниться, как я всадила ему в сердце кол. Под углом, между ребер, как учили. Удар оказался точным, стригой обмяк на земле рядом с телом … дампира. А вот от этого зрелища я выбилась из колеи. Погибшим был мальчик лет шестнадцати не больше. Он лежал лицом к земле, руки в разные стороны, голова в луже крови. От увиденного меня затошнило. Как они моли убить ребенка?
Резкий удар в живот, я отлетела в сторону стены. Но рефлексы вовремя взяли верх, и я торможу за сантиметр до преграды. В полете я развернулась к врагу спиной — самая глупая ошибка. Так что, не удивилась, когда почувствовала руку на своей шее. Стригой давил что есть мочи. Однако за секунду до того, как он переломил мою бы шею, я воспользовалась приемом, который умела делать только я. Оперлась ногами о стену, поднялась по ней вверх, а потом перекувырнулась назад. И уже в процессе приземления прочертила колом по руке врага. Стригой взвыл от боли. Зачарованный кол в любом случае причиняет не мертвому адскую боль. Мой враг отпустил меня, развернулся и … удар точно в сердце. №2 готов.
Следующий? В шутку попросила я приз в студию, а в итоге не прогадала. Фиг знает откуда появились еще двое. И не знаю как так вышло, но мой кол был выбит из руки. Это сделала женская особь популяции стригоев. Крашенная блондинка. Терпеть не могу крашенных блондинок с рожой стервы. Соперница сделала свой ход, попыталась ударить в живот, я увернулась. И в итоге оказалась зажата между ней и другой.
— Дрянь, ты убила наших парней, — прошипела блондинка.
— Детка, не парься. Через минуту ты встретишься с ними в аду.
Новый выпад, я присаживаюсь, проскальзываю влево, куда предположительно упал мой кол. К тому моменту, когда эти клуши поняли, что меня между ними уже нет, я успела найти кол и встать в боевую стойку. Блондинка молниеносно бросилась на меня. Сразу всадить ей в сердце кол не удалось. Пришлось уклонятся от череды быстрых ударов. Но я в группе всегда выигрывала в рукопашных поединках. Мы обменивались ударами минут пять, пока ее подружка не схватила меня за руку. Я ждала ее возвращения, поэтому пригнулась, клыки промахнулись, и заколола ее. И стоило ей вскрикнуть и упасть, как я поняла, что меня окружили.
Черт! Я была одна, уставшая, но не сломленная. Не хочу ныть, однако почему именно у меня все начинается с масштабных сражений. Дело в том, что стригоев было больше четырех. И эта блондинка оказалась не последней. Я попала в кольцо из четырех вампиров. И трое — парни, причем молодые. Думаю новообращенные. Но это не важно. У них численное преимущество.
— Может обратим ее? Она сильная. Убила Рида и Милу.
— Нет. Нас за это по головке не погладят.
— Да брось. Все равно пополняем ряды. А такую красоту убивать жалко.
Один из стригоев попытался дотронутся до меня. Но прогремел выстрел. Я тут же проткнула ближайшего колом и повалила на землю блондинку, но та … Черт возьми! Я взвыла. Эта дрянь прокусила мне плечо, вырвалась и убежала. Я схватилась за рану, кровь, много крови. Плохо. Она хорошо так цапнула. Резкий крик, я оборачиваюсь. Мия и Роза, какого дьявола они тут забыли? Но тут до меня доходит кое-что другое. Два других стригоя мертвы, но я их не трогала, а девчонкам до них далеко. Как такое возможно?
Кричала Мия, она увидела мертвого парня.
— Ты в порядке? — Роза подбежала ко мне и осмотрела рану. — Дерьмо!
— Не так все и плохо. Как вы тут оказались?
— Джил позвонила и сказала, что ты с колом в руке пошла узнать причину крика. Мы сорвались с места и прибежали. И похоже, что вовремя.
— Тот парень мертв, — подошла Мия, бледная и напуганная. — Кошмар. Такой молодой.
Я вспомнила про мальчика, мне стало жаль его. Почти и не жил.
— А с другими что?
Ринальди отправилась в глубь переулка, туда, где мусорные баки. Я не сразу врубилась, о чем она толкует. Но, последовав за ней, поняла. Трупы. Еще три дампира и два мороя. Черт! Семеро убитых. Ужас. Дампиры довольно молодые, а мороям нет двадцати. Девушка и парень. Я не могла на это смотреть.
— Как такое может быть? Почему стригоев было так много?
— Не знаю, — Роза наклонилась к убитой моройке.
Хэзэвэй пощупала пульс. Ее лицо резко поменялось.
— Она жива.
Мы с Мией подбежали к ней. И в этот момент моройка открыла глаза. Глаза цвета серебра посмотрели на нас с ужасом.
— Успокойтесь, — Роза помогла ей присесть. — Мы стражи, мы вас не тронем.
Но моройка была в невменяемом состоянии.
— Как вас зовут?
Моройка молчала и смотрела в одну точку.
— Как вас зовут? — повторила Роза более четко.
— Римма, — пролепетала моройка, — Римма Ивашкова.

Через пятнадцать минут приехали стражи и врач. Блондинка-стригой сбежала. Я по этому поводу сильно беспокоюсь. Стригои обожают мстить. Парень Инны до сих пор преследует ее. Я со сбежавшей не имела таких близких отношений, просто кто знает, может эта тоже помешана на преследовании. Тогда в опасности не только я, все близкие мне люди. А может я страдаю паранойей.
— О чем так усердно думаешь?
Роза подсела ко мне. А я сидела в одной из машин Двора, на заднем сидении.
— О том, что эта блондинка сбежала.
Хэзэвэй не стала прикрывать дверцу.
— Боишься, будет мстить?
Я пожала плечами. А про себя отметила, что Роза переняла от Димы проницательность.
— И это тоже.
Я прокрутила в голове сцену произошедшего. А именно перепалку стригоев. Мне не давала покоя одна фраза.
— Как твое плечо? — Роза обеспокоенно смотрела на мою рану.
— Уже не болит. Врач сказал, что переливание должно помочь.
Терпеть не могу иголки. А мне еще всадили здоровенную от капельницы. Десять минут без движений. Сдвинется игла, узнаете, что такое адская боль. Но главное, что переливание помогло. Головокружение и тошнота прошли.
— Помогает?
— Да. Мне намного лучше.
Роза улыбнулась, я ответила такой же теплой улыбкой.
— Ты очень сильно на меня похожа. Такая же дерзкая, необузданная, любишь лезть на рожон, запугивать людей для достижения цели. А в бою превращаешься в безжалостную машину. Кроме этого ты унаследовала от Алены проницательность, доброту, умение сопереживать и поддерживать. И, в отличии от меня, ты сначала думаешь, а потом делаешь.
Я тупо открыла рот.
— Спасибо, конечно. Но только вот почему ты мне об этом говоришь?
— Никому не даются легко первые убийства. Они иногда выматывают, начинают преследовать в кошмарах. И порой при первой встрече новички впадают в ступор. А ты даже не испугалась. Тебя окружили, шансов спастись нет, а ты даже не среагировала на опасность. Продолжала злостно скалиться и сохранять боевую стойку. Ты храбрая, Вик. Однако впредь не лезь в драку, когда противник превосходит числом.
— Я знала, что после комплимента последует выговор.
— Это не выговор. Это забота.
Роза выглядела сейчас, как мама. Напугана, взволнована, сурова, слегка осуждающий взгляд. Наверняка брат просил присматривать за мной.
— Слушай, я так и не поняла, как вы убили тех двоих?
Дампирка перестала смотреть строго и теперь выглядела растерянной.
— Э-э-э, — Роза огляделась. В машине были только мы, остальные занимались «очисткой» территории. Мы не успели наделать шуму, благо большинство горожан уже спали. — Вот.
Хэзэвэй полезла под куртку и достала пистолет. Я сразу превратилась в любопытного подростка. Оружие было сделано из серебра, что не вписывалось в нормы обычного вооружения стража.
— Помнишь в Бийске мы ходили в оружейную лавку?
Я кивнула.
— В коробке, которую дал продавец, лежал он. Это не Дмитрия. Я солгала, когда сказала про поломку оружия твоего брата.
Я нахмурилась. Мне наврали по полной программе, а я и не заметила. Еще хвасталась хорошей интуицией.
— Не обижайся на меня. Я всего лишь выполняла поручение Лиссы.
И снова Василиса. Вот вам и дама пентаклей.
— Рассказывай, — мой тон был грубым. И, честно признаюсь, в случае отказа я бы перешла на крайние меры. Терпеть не могу ложь близких. Хватает тайн со стороны брата.
Но Роза и сама врать больше не собиралась.
— Лисса решила устроить эксперимент. Как известно, кол убивает стригоя. Его заколдовывают четыре пользователя разных стихий. Пистолет всегда со стражем, но вреда стригою не причиняет. Вот Лисса и подумала, что если и пули зачаровать. Сделать их из того же метала, что и кол, пригласить пользователей огня, воздуха, воды и земли и наложить заклинание, которое вредит не-мертвому. Это был простой эксперимент. Возможности испытать новое оружие не представлялось. Но сегодня я стреляла этими пулями.
Вот откуда взялся выстрел и два трупа. Черт! Это же в корне меняет систему безопасности.
— Те стригои. А я то еще подумала, как они умерли, если не я, не вы с Мией не могли подойти к ним близко. Получается, пули действуют.
Я откинулась на спинку, скрестила руки на груди. Такое открытие. Черт возьми! Ситуация меняется в корне. Теперь мы еще и на расстоянии можем навредить стригою. А почему раньше до этого никто не додумался?
— Да, действуют,
— Но это же такой шанс, — я посмотрела на Розу. — Представь, что мы можем при помощи таких пуль.
Дампирка пребывала в таком же хорошем расположении духа, как и я.
— Знаю, поэтому дождаться не могу, когда смогу сообщить обо всем Лиссе. Она же будет все себя от радости. Ее эксперимент удался.
Конечно королева будет рада. Мало того, что ее идея оказалась успешной, так еще и с политической точки зрения проделана огромная работа. Теперь у Василисы Драгомир появятся новые почитатели среди народа.
В этот момент вернулись два стража и Джил. Моройка расположилась между нами на заднем сидении.
— Как ты себя чувствуешь? — Джил тоже удостоила больное плечо взволнованным взглядом.
— Просто супер. Адреналин и все такое.
Моройка выглядела подавленной.
— Мия сказала, ты дралась покруче Дмитрия. Справилась с четырьмя стригоями и заставила главаря бежать в страхе. Это правда, что ты умеешь делать сальто назад с опорой на стену?
— Да, — я гордо подняла голову. Аплодисменты. Прошу, не стесняйтесь. Я отличилась, мной восхищаются. Приятно. Стоп! Я резко перестаю улыбаться. — Откуда ты об этом приеме узнала?
— Мия рассказала.
Опа. Я прикусываю щеку, отчего мой рот искажается в злобной усмешке. И бросаю злобный взгляд в сторону Розы.
— Вы пять минут просто стояли и наблюдали за мои избиением?
Роза изобразила непонимание.
— А разве избивали тебя? По трупам все выглядит совсем наоборот.
— Ха! Нормально такое заявление делать. Я, кстати, плохо понимаю, как вы оказались в проулке и что вообще произошло. Не хочешь поделиться впечатлениями?
— Ничего хорошего не произошло. Пока ты дралась с тем душителем прибежала Мия. Она пыталась помочь, но, увидев количество стригоев, отошла от греха подальше. Лучше у нее все узнай. Я прибежала к твоему «безвыходному положению». А все потому что мелкая пыталась пойти со мной.
Под строгим взглядом Хэзэвэй Джил поежилась. Роза очень напоминала мою маму, когда та сердиться.
— Значит Мия не решилась мне помочь.
— На самом деле она попыталась, — Роза зевнула, прикрыв рот ладонью. — Думаю, благодаря ей девчонка и выжила. Мия применила на блондинке какую-то технику удушья. А та, к слову, решила, что это твоих рук дело. Что не имеет никакого смысла.
Согласна с Розой. Как дампир может управлять водой? Блондинка совсем спятила.
— А что с девушкой?
— Ее поместят в наш госпиталь. Она слаба, но скорее духовно, чем физически.
В дороге мы молчали. Для меня произошедшее пролетело в одно мгновение. Такой адреналин. Четверых, я убила четверых. Для новичка это просто подвиг. Мой авторитет определенно возрастет. На середине пути меня заколебали косые взгляды водителя. Ненавижу, когда наблюдают из-под тешка.
— Так, водитель, либо перестаешь на меня пялиться, либо размажу по приезду твою рожу по рулю. Усек? — все подпрыгнули от неожиданности, а водитель побледнел и моментально отвел взгляд. Больше не пялился.
И что за манера. Хочешь пялиться, да пялься. Но без осуждающих и завистливых намеков.
Когда мы въехали во двор, нас ожидала целая делегация. Куча стражей, Кристиан, Эдди и Мия, которая уже вылезла из своего «жука». А вот королевы не было. Могла бы и поволноваться за сестру.
Должно быть мир перевернулся. К Джил сразу же подошел Эдди и … обнял ее при всех. Разве их отношения не в секрете?
— А ты проблематична. Всего неделю здесь, а уже стала самой известной психопаткой с наклонностями самоубийцы.
В этом весь Кристиан. Критическая ситуация — плевать, надо пошутить.
— Жалеешь, что отобрала у тебя кусок хлеба?
— Да, — Кристиан улыбнулся. — Есть такое дело.
— Виктория.
Я обернулась. К нам подошел Ганс. По имени он зовет меня только потому, что я его победила на показательном выступлении — оценка навыков. Кристиан прав, я стала звездой … кошмаров.
— Привет, — я поздоровалась. Что? У нас с Розой расходятся некоторые мнения относительно некоторых людей.
— Пошли.
— Куда? — я удивленно заморгала. Я же вроде бы ничего незаконного не совершила.
— На допрос естественно.
— Чего?! — возмутилась я.
— Процедура такая, — было видно, что Ганса радует моей замешательство. Походу дела зря я с ним подружиться решила. У него взгляд ублюдка.
— Мы должны дать показания относительно случившегося, — подошла Роза. — Это недолго. И это важно.
Я тяжело вздохнула. Черт! Забыла про правила.
Нас отвели в штаб, в комнату, где обычно происходят допросы. Сегодня кроме Ганса был еще один страж. Меня вызвали первой.
— Итак, — начал Ганс, когда я присела на приготовленный стул, по центру, напротив стражей. — Расскажите о событиях сегодняшнего дня.
Я им все рассказала. Начиная с самого отъезда и заканчивая приездом стражей. Меня внимательно слушали. Во время моего рассказа про бой, стражи пооткрывали рты, особенно, когда я рассказала про сальто. Вот я тебе и отплатила Гансик. Мы квиты.
— Так, хорошо, — пришел в себя Ганс. Он был порядком удивлен. — А ничего странного вы не слышали, может дальнейших планов или причин нападения?
И вот здесь я задумалась. Я четко слышала слова стригоев. Они пополняют ряды. Я знаю, что это не очень хорошо. Но рассказать ли об это этом? Как страж, должна. А вот как подчиненному, мне стоит доложить об этом кое-кому другому и сделать это необходимо при личной встрече.
— Знаю только, что у них есть лидер. И больше ничего особенного.
— Лидер? — переспросил другой страж.
Взгляды — его и Ганса — наполнились тревогой. Естественно, если у стригоев есть лидер, значит они готовят крупное нападение. Вопрос когда, где и почему. Большие скопления монстров плохо воздействуют на мирную жизнь населения и могут привести к кровавым масштабным последствиям.
— Ладно, можешь идти.
Я с огромным удовольствием покинула комнату допросов. От нее бросает в дрожь.
А у дверей натолкнулась на Джил.
— Как все прошло?
— Нормально. Спросили, что и как было, и отпустили.
— Ясно. Вот, — моройка протянула мне сотовый. — Я забыла его тебе отдать. Тебе кто-то три раза звонил. Номер скрыт.
Я беру свой телефон, просматриваю книгу вызовов. И в самом деле три пропущенных. Странно, кто это может быть? Надеюсь, что не та блондинка. Ой, нет, мне пора заканчивать паниковать. А то еще дерганной стану.
— Джил, пошли, — подошел Эдди, взял маройку за руку.
— Я сегодня ночую у тебя. Поэтому дождись моего возвращения.
Парочка вошла туда, откуда вышла я. Мда, похоже у них действительно все налаживается. Показывают в открытую чувства. Это при том, что неделю назад эти двое не хотели и разговаривать. Эх, любовь, амур. Меня пожирает белая зависть. Я тоже любви хочу, а мой парень, как нарочно, временно живет на другом конце мира без возможности со мной связаться. Черт! Я даже не знаю, кого Николай охраняет. Девушка называется. Смех да и только.
— Бесит! — воскликнула я и с силой ударила ногой по мусорному контейнеру. Увы, я не рассчитала, что он из железа. — Черт возьми!
Я запрыгала на одной ноге. Больно, больно ударилась. Черт! И за что мне это. Больше не буду пинать, что попало.
В этот момент зазвонил сотовый.
— Але, — протянула я сквозь зубы, сдерживая стон.
— Судя по-твоему голосу, я не во время.
Я как в холодную воду опустилась. Боль перестала существовать. Только голос в трубке. Такой знакомый, такой любимый, такой желанный. Может показалось? Нет, я ни с чем не спутаю его, потому что он принадлежит ему, тому, кого я люблю, самому дорогому.
— Николай, — губы расплылись в дурацкой улыбке, на глаза выступили слезы.
— Привет, малыш.
У меня земля из-под ног ушла. Ох, как я соскучилась по его тембру, по его ласкательным существительным, предназначенных мне.
— Соскучилась?
— Издеваешься, — возмутилась я. — Конечно соскучилась. Ты не представляешь насколько сильно. Почему ты не звонил?
— Прости меня, пожалуйста. Мой морой решил отдохнуть от цивилизации. И последний месяц я жил на каком-то необитаемом острове посреди Индийского океана. Без телефона, без компьютера, даже часы взять не разрешили.
— Бедный мой, — оказывается богатые люди тоже могут устать от городской суеты. Вот бы мне уехать подальше от проблем, в отпуск, и чтобы Коля был рядом.
— Это было полезно для здоровья и нервов. Но ты не представляешь, как я жаждал услышать твой голос.
— Ммм, — я замурлыкала. Люблю хорошие комплименты. Уже и про обиду забыла. — Я тоже очень хотела тебя услышать, а еще лучше увидеть.
— Я бы все отдал, чтобы к тебе приехать. Но не могу. У моего мороя закончился отпуск и он возвращается в Америку.
— В Америку? Зачем? — я воспрянула духом.
— Ему полчаса назад позвонили из Двора и приказали явиться к королеве.
Мое сердце заколотилось с бешенной скоростью. Двор. Коля приедет во Двор. Значит мы увидимся. Я радостно зарычала. Мне улыбнулась удача.
— Это же просто отличная новость.
— С чего это ты такая веселая? — мне стало обидно. Коля явно не испытывал моего позитива. — Мы теперь еще дальше друг от друга будем. Я в Америке — ты в России.
В России? Черт! Он же не знает, что меня назначали к Кристиану. Коля вообще не знает, что я уехала из Бийска. Ух, сколько мне ему рассказать предстоит. Но для начала эффект неожиданности.
— Коль, а что ты скажешь, если узнаешь, что я сейчас нахожусь во Дворе?
На другом конце провода повисла тишина.
— Не понял? — переспросил дампир.
— Меня назначили к парню Василисы Драгомир.
— Подожди, — могу поспорить, Коля встал, если сидел, или сел, если стоял. — Твоя бабушка разрешила тебе поехать во Двор и получить назначение?
— Да. Она согласилась с братом. Если я чего-нибудь хочу, то из меня этого не выбьешь. И я официально стала страже Лорда Озеры.
— Так, минуточку, — вот сейчас он поймет, что мы будем в одном и том же месте в одно и тоже время и жутко обрадуется. — Это ты та новенькая, которая убила четверых стригоев и спасла Римму Ивашкову?
Немного не та реакция, которую я ожидала. Я бы сказала, вообще не то, о чем я подумала. И как события сегодняшнего дня могли так быстро вылезти за пределы страны?
— А ты откуда знаешь?
— Вика! — предупреждающее восклицание и без трубки было хорошо слышно. Роза, сидевшая рядом, сомнительно покосилась в мою сторону. — Какого дьявола, ты лезла на рожон, когда противник превосходил числом?! Ты совсем спятила? Это же правда, что стригоев было значительно больше и что без посторонней помощи тебя бы убили.
К горлу подступил ком. Он кричит на меня. Я не хочу, чтобы он на меня кричал. Мне же обидно. Мы месяц не общались, и вместо приятных слов я слышу недовольство и критику в свой адрес. Хочется плакать, я устала от осуждений. Мне от лекции Розы не по себе, а тут еще Николай. Единственный, кто должен был понять.
— Почему ты кричишь на меня? — я чувствовала дрожь в голосе. — Я думала, что ты обрадуешь этой новости. Мы так давно не виделись, а можем встретиться.
— Малыш, — в голосе моего парня проскочили нотки пониманию и сожалению, но я была слишком расстроена. — Извини, просто я волнуюсь за тебя. Я еще когда услышал в первый раз подумал, что дампирки повезло. А теперь, узнав, что это была ты, я голову от страха потерял. Сказали же, что девушка сильно пострадала. Ты пострадала?
— Нет, — я пыталась сдержать слезы. Было трудно. — Меня слегка поцарапали, но серьезных травм удалось избежать.
Коля облегченно выдохнул.
— Слава богу. Я волнуюсь, слышишь? Не обижайся, прошу. Я не хочу, чтобы ты плакала, не хочу, чтобы мы сорились.
Я улыбнулась.
-Тогда не ругай меня.
— Малыш, как я могу тебя ругать. Я тебя люблю.
Разряд, еще разряд. Заветные слова. Я их так ждала весь год. В письменном виде ощущение не такое, как в живую. Услышать, оценить и взлететь до небес. Мне это нужно, необходимо.
— Повтори.
— Я тебя люблю, — твердый тон, ни намека на притворство.
— Я так долго ждала этих слов. Хотя при личной встрече я бы тебя поцеловала.
Николай засмеялся. У него такой родной смех.
— При личной встрече, во время телефонных разговоров, мысленно. Я всегда буду говорить тебе это. Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю.
— Рад это слышать.
— Когда ты приедешь?
— Самолет прилетает завтра в шесть утра.
Целые сутки. Черт! Это не так уж и много по сравнению с месяцем.
— Я буду ждать. Нам нужно столько рассказать и сделать.
— А я буду считать минуты до встречи.
— Целую тебя.
— И я тебя.
Николай отключился, а я завизжала, как сумасшедшая. Приедет. Увижу. Ура!
— Ты выиграла миллион?
Я вздрогнула. Кристиан стоял рядом с наглой ухмылкой на лице.
— Что ты тут делаешь? Разве не пора спать?
— Я ищу своего стража.
Я непонимающе уставилась на него.
— Зачем?
— Потому что мне нужно кое-куда сходить, — теперь Озера не понимал меня. — Кто тебе звонил, что ты даже про обязанности забыла?
— Ее парень, — сказала Роза. — Как там Николай?
Я хотела сказать Крису, что он не прав, но вопрос Розы вернул меня в сладкие грезы.
— А как ты поняла, что это он? Я же по-русски говорила?
— Просто сложила его имя и твое окрыленное состояние.
И я снова тупо улыбнулась.
— У него все отлично. Завтра он и его морой приедут во Двор.
— Серьезно? — Хэзэвэй выглядела пораженной. — Значит завтра намечается крупное свидание.
Многозначительный взгляд. Эта от кого научилась пошлым намекам?
— Я рад за тебя. Только в данный момент я должен сходить в одно место. И мой страж обязан меня сопроводить, — Крис отдал приказ. Морой был чем-то взволнован и раздражен. Я вынуждена была подчиниться.
— Увидимся, — я попрощалась с Розой.
— Конечно.
И мы с Кристианом покинули штаб. Вместо дворца морой повел меня в сторону госпиталя.
— Куда ты идешь?
— Хочу навестить пострадавшую.
Задача показалась мне весьма заманчивой. Девушка, которую я спасла, как сказали врачи, находилась в шоковом состоянии. Для меня было важно поговорить с ней. На нее не просто так напали. Я уверена.
В госпитале было тихо, рабочий день подошел к концу. Медсестра в приемной, заметив нас, коротко кивнула, вышла из-за стола и указала прямо по коридору.
— Прощу, следуйте за мной.
Мы с Крисом последовали за ней. При этом Озера подстроился под ее шаг и завел разговор.
— Как она?
— Она морально истощена. Кроме того Римма сама по себе эмоционально нестабильна. Смерть друзей отразилась на прошлых шрамах.
— Насколько все серьезно?
— Она боится спать. Думает, что во сне ее навестят брат или мать.
— Она просила о чем-нибудь?
— Да. Умоляла вывести ее из Двора.
Кристиан расстроено вздохнул.
— Не забыла?
Медсестра покачала головой.
— Не простила.
Какой интересный разговор. Оказывается пострадавшая известная личность, я так предположила, потому что подробную историю прошлого пациентов здесь не хранят. Нужно будет узнать про нее у Марины.
Мы остановились у палаты №86. Медсестра осторожно постучала.
— Войдите.
Палата оказалась небольшой, но уютной. Кровать, шкаф, столик и два кресла. Простенько, но со вкусом. Римма полусидела на постели. Рыжие волосы разметались по подушке, серебряные глаза смотрел в потолок.
— К вам посетители.
Моройка перевела взгляд на нас.
— Лорд Озера и его страж, — представила медсестра.
— Крис! — Римма весело улыбнулась, а я удивленно расширила глаза. — Вот так встреча. Не думала, что снова увижу тебя.
— Здорово рыжик. Смотрю, ты в своем репертуаре. Опять стригоев с ума сводишь.
— Они никак не могут меня поделить. Неудивительно, моя красота затуманила их разум.
— Твое самомнение никуда не делось.
— Как и твое.
Друзья — по-другому их не назовешь — засмеялись над чем-то своим.
Медсестра вышла из палаты. Я облокотилась на стену. Мир тесен. Кто знал, что Озера и эта девушка знакомы. Точно не я.
— Как ты себя чувствуешь?
Моройка перестала улыбаться. В глазах отразилась боль.
— Плохо. Я потеряла двух друзей и двух стражей. И я видела, как их убивают. Я напугана.
— Мне сказали, ты отказываешься спать.
Моройка стала теребить кончик одеяла и отводить взгляд.
— Я не могу уснуть. Это место навеивает плохие воспоминания. Я знаю, они придут ко мне во сне. Они всегда приходят, когда я во Дворе. А иногда даже, когда я за его пределами. Чем дальше, тем спокойнее.
Крис взял ладонь девушки.
— Прошлое остается в прошлом. Нужно научиться забывать.
Римма горько усмехнулась.
— Но ты же не забыл.
— Я научился жить с этим.
— А я не могу. Потому меня прошлое преследует. Сначала мой брат, потом мама, а сейчас и друзья. За мной охотятся, Крис.
Озера помрачнел, задумался.
— Ты по-прежнему не хочешь посвятить меня в семейную тайну.
Девушка покачала головой.
— Я не могу, ты же знаешь.
Такое чувство, словно я тут лишняя. У этих двоих такой интересный и загадочный диалог, а до меня ничего не доходит. У них явно есть свои секреты. Крис, надеюсь, посвятит меня в эту зловещую тайну.
— Рим, познакомься, Виктория Беликова.
Моройка одарила меня немного уставшим взглядом, а потом ее брови взметнулись вверх.
— Ты та дампирка, которая меня спасла.
Я кивнула. Запомнила, надо же.
— Боже, как ты отделала тех четверых. Это было что-то. Особенно сальто через голову.
Я почесала затылок. Черт! Что теперь все будут это вспоминать. Хотя приятно слышать восторг и похвалу от других.
— Я просто старалась выжить и выполняла долг.
— Вика — твой страж? — Римма обратилась к Кристиану.
— Не совсем. Она заменяет своего брата, пока тот в отъезде.
— Вот оно что, — лицо Риммы приобрело странно-нахальный вид. Мне это не понравилось, да еще и Озера выглядел так, словно добился своего. Такое чувство, словно я пешка в очередной шахматной партии королевы.
— Как ты вообще оказалась вблизи Двора?
Римма одарила Кристиана недовольным взглядом.
— Ребята хотели тут побывать. А я не стала отказываться.
Моройка загрустила, припомнив горе.
— Почему стригои напали на вас? — вопрос озвучила я.
— Не знаю. Они загнали нас у угол. Сначала только трое, а потом и остальные. Я думаю, просто хотели подкрепиться.
Веет ложью.
— Думаю, что тебе все же стоит поспать, — Крис поправил подушку. — И сними эти дурацки линзы. Твой естественный цвет глаз намного лучше.
— Я попробую уснуть.
— Вот и отлично, — Крис чмокнул моройку в щеку. — Поправляйся.
— До свидания, — я последовала за ним на выход.
— Ты знаешь ее? — спросила я, когда мы покинули больницу.
— Да.
— Откуда?
— Это не столь важно. Важно то, что она соврала нам, когда отвечала на твой вопрос. Римма знает, почему ее преследуют, но молчит. Как всегда.
— А я думала, что мне показалось.
Странная эта Римма. И Кристиан ее явно не понимает. Моройка знает, что ей угрожает смертельная опасность, но не просит помощи. Вопрос, почему она терпит и молчит. У меня такое чувство, что мне чего-то не договаривают.
— Что ты скрываешь?
Озера убрал руки в карманы брюк.
— Государственную тайну.
Я резко затормозила.
— Ты серьезно?
Морой тоже остановился.
— Абсолютно. Кое-то происходит. Кое-то плохое и опасное. Я не могу тебе рассказать.
Вроде бы Дима мне также ответил. Что же происходит, черт побери!
— И не надо. Не уверена, что хочу знать.
— Скоро узнаешь.
До дворца мы шли молча. Каждый в своих мыслях. И лично у меня эти мысли были далеко не радужные.
Перед тем, как уйти, Крис повернулся.
— Вик, Лисса хотела с тобой поговорить.
Я широко распахиваю глаза. Последний раз разговор с королевой не заладился.
— Это плохая идея.
— Нет. Лисса признала твою правоту, и хочет извинится. Ради меня, зайди к ней завтра.
Меня одолевали по этому поводу смутные сомнения. Но все же мне уже нечего терять.
— Ладно, зайду. Но только ради тебя, учти.
— Спасибо, — Крис благодарно улыбнулся. — Спокойной ночи.
Морой ушел, я осталась одна. Ненавижу гадания, но похоже карты могут говорить правду. Интриги уже вокруг меня. Что-то происходит. И боюсь, ничего хорошего их этого не выльется.

На следующее утро я решила выполнить обещание, данное Кристиану, и навестить королеву. Встав, умывшись и переодевшись в новый комплект формы стража, я вышла из номера, стараясь не разбудить Джил.
Мне показалось, что будет лучше, если я навещу Василису Драгомир рано утром. Тогда шансов, что освобожусь быстрее, намного больше.
Двор только-только проснулся. Вампиры выходили на улицу, стражи менялись на постах. Еще даже солнце не успело зайти за горизонт.
Я быстрыми шагами направилась во дворец. Оказавшись внутри, натолкнулась на маленькую рыжеволосую девочку.
— А вы куда? — спросил она тоненьким голосочком.
— Хочу увидеться с королевой. Не знаешь, где я могу ее найти?
Девочка улыбнулась. Я обожаю детей. Вечно нянчилась с Пашей и Зоей. И дети меня тоже любят.
— Ее величество сейчас у себя в спальне, но я могу ее позвать.
— А тебе не будет трудно?
Девочка замотала головой.
— Нет. Я все равно бежала в ту сторону. Подождите ее в маленькой приемной.
И девочка убежала. А она такая живая, веселая. Эх, детство. Я не знала, где эта приемная, но решила, что это тот же зал, что и в прошлый раз. У меня хорошая память, нашла его без особого труда. Все осталось таким же пустынным, но красивым. Присела в одно из кресел и стала ожидать.
Через минут десять послышались шаги и вскоре комнату пошла Василиса. Сегодня на ней было нежно-розовое платье с длинным рукавом, волосы распущены.
— Виктория, — казалось, королева не ожидала увидеть меня, — рада, что вы посетили меня.
Королева улыбнулась, у меня улыбка получилась натянутой. Василиса прошествовала к своему трону, а я, без особого желания, встала.
— Садись, разрешила королева, когда сама заняла место напротив меня. — Должна признаться, я была удивлена, когда Марго сообщила о госте. И еще больше удивилась увидев тебя.
— Ваше Величество, я тоже была удивлена увидеть себя здесь, а не в тюрьме.
Василиса улыбнулась еще шире. Оказывается у нее есть чувство юмора.
— Наша прошлая встреча оказалась не слишком радушной, — я видела, она волнуется, подбирает слова. — В большей степени вина лежит на мне.
— Серьезно? А то меня так мучила совесть, — я театрально приложила ладонь к сердцу. И не надейся, Лисса, без сарказма не обойдется.
Василиса нахмурилась. Подумаешь, задела ее, невелика потеря.
— Я виновата перед своими друзьями, своим парнем и своей сестрой. Ты была права, когда говорила, что я слишком зациклилась на власти и перестала замечать проблемы близких людей. Вся твоя лекция — правда, от и до. Не думала, что найдется человек еще более безрассудный и самонадеянный, чем Роза. Способный привести меня в чувство несколькими колкими фразами. Спасибо, за то, что помогла мне понять свои промахи и извини, что не послушала тебя сразу.
Мне понравилось, что Василиса говорила искренне. Та речь … я переборщила, согласна. Зато мне удалось наладить кучу отношений мирным путем. Это чего-то, да стоит.
— Ваше величество, вам не нужно извинятся. Мои слова — привычка, плохое качество. Редко когда могу промолчать. Особенно, если неправдой пытаются доказать правоту. Так что это я напортачила, — что я несу, не время брать ответственность за действия на себя.
— Кристиан рассказал, что это ты заставила Михаила отправить письмо Таше.
Я сглотнула и вжалась в кресло. Василиса недобро на меня смотрит. Ну, Крис, я тебя научу держать язык за зубами. Хотя, с другой стороны, я просто показала себя, как опасного человека, только и всего.
— Лорд Озера — мой морой. Я обязана защищать его от любых опасностей, как физических, так и эмоциональных.
— А Джиллиан ты споила тоже в попытках отгородить мою сестру от проблем?
Василиса властно приподняла голову. Сейчас она действительно напоминала всемогущего монарха. Отлично, Вика, проблемы не оставляют ни на минуту. Пора вернутся к прежнем тону.
— Я считала, вы хотели наладить отношения. Упреками эффекта большого не добьетесь.
— Это угроза?
— Само собой. А вы думали, извинения поменяют мой характер. Это чисто психологически невозможно.
Язык определенно действует отдельно от мозгов. Вот что я промолчать не могла. Василиса начинает прикусывать нижнюю губу. Злиться или растеряна? Еще не определила итог от какой эмоции скажет более пагубное влияние на моем положении в лице королевы.
— У тебя огромное самомнение.
— Я в курсе.
— Ты любишь перебивать.
— Есть такое.
— В тоже время с тобой приятно общаться. Кристиан и Роза рекомендовали тебя. Утверждают, что тебе можно доверять и что тебя невозможно расколоть.
— Меня трудно расколоть, потому что я неуловима, — коли выпендриваться, то по полной программе. Мне стыдиться нечего. Точнее, мне есть чем похвастаться.
— Вчерашнее нападения очень качественная реклама. Тебя уже приписали в один ряд с Розой и Дмитрием. Когда твой брат вернется, на тебя посыплется куча предложений. Поверь, я в этом разбираюсь.
Возможно, я ничего-то не поняла. Василиса, кажется, не собирается меня отчитывать. А ведь я шла наперекор всем ее правилам и полностью игнорировала власть и закон.
В дверь постучали.
— Войдите.
В зал сначала вкатили тележку с едой, после показалась сама служанка. Женщина очень сильно напоминала девочку, на которую я наткнулась ранее. Дочь, надо полагать.
— Ты пришла так неожиданно. Я не успела позавтракать.
Хорошо, согласна, тележкой это назвать нельзя. Маленький шведский стол. Сухофрукты, булочки, овощи, джем, сок разных сортов. Черт! Вот это жизнь.
— Спасибо, Молли, — поблагодарила королева. Служанка поклонилась и вышла, прикрыв за собой дверь.
Василиса стала намазывать желе на французский тост. А я вдруг осознала, что тоже голодна.
— Раз уж, вы, заговорили про вчерашний день. У меня есть информация, в которую я не стала посвящать Ганса.
Ответ последовал после тщательно пережеванного кусочка булочки.
— И что за информация?
— Стригои пополняют ряды.
Я рассчитывала ошарашить королеву этой новостью. Так оно и вышло … почти. Василиса помрачнела, опустила взгляд и нахмурилась.
— Откуда ты об это узнала?
— Стригои обменялись парой фраз, пока я искала пути к отступлению.
— Я подозревала, — Василиса отложила еду. Кажется, я испортила ей аппетит.
Пока королева усердно что-то обдумывала, я сперла из вазы курагу и бросила пару штучек в рот. Люблю сухофрукты.
— Почему ты не рассказала об это стражам?
Я пожала плечами.
— Если честно, то интуиция не позволила. Я считаю, вы скрываете важную информацию относительно стригоев. И еще уверена, это из-за незнания подробностей.
Василиса скрестила руки на груди и вернулась к зрительному контакту.
— Умна не по годам.
— Пора убивать.
— Стригои что-то замышляют. Я не знаю, что именно. Известно три фактора. У них есть лидер, они собирают армию и нападают исключительно на Академии для вампиров.
Раздался кашель — я подавилась. Василиса быстро наполнила бокал соком и протянула мне. Я жадно осушила его. Вишневый не люблю. Но возмущаться не время.
Меня ужаснула новость об цели. Именно этого в моих собственных данных не было.
— Академии? — переспросила я осипшим голосом. — Зачем? Что они ищут?
— Именно это мы и пытаемся выяснить.
— С чего вообще решили, что их цель — Академии?
— Из существующих на данный момент школ половина перестала действовать. Часть опустошили полностью, в части увели большую часть. Первые нападения несли много смертей.
Как бы мне хотелось услышать, что доводы основаны на слухах. Но доказательства, причем такие масштабные и кровавые, заставили мое дыхание замедлить ход.
— Что значит опустошены?
— Не нашли никого, такое чувство, будто бы все вымерли. Сначала много убитых, потом мало убитых, но много потерянных и в последних двух Академиях не найдено никого. Я боюсь, что они не столько преследуют цель, сколько набирают армию, — королева перестала держать осанку, обмякла в кресле. — Вопрос в том, для чего они это делают.
— Я считала, что Академия Св. Владимира — единственное место, подвергшееся нападению.
— Не единственная. С нее все началось. Эти трагические события мы пытались не выпускать за пределы Двора. Становится все сложнее. Уже поползли слухи о войне. Поэтому последний год я вела себя, как сука. Либо ты сильная и бездушная, либо слабая и не заслуживающая доверия. Сейчас вампирскому обществу нужен стойкий лидер. Мне нельзя терять позиции, выбор нового монарха не к месту. Ведутся поисковые работы. Мы пытаемся выяснить местоположение стригоев, пока не стало слишком поздно.
Я убрала прядь волос за ухо и подалась корпусом вперед.
— Дмитрий руководит этим, верно?
— Да, — Василиса сочувственно кивнула. — Твой брат сам вызвался, потому что …
Королева не договорила. Я заметила ее неуверенность. Словно она пообещала никому не говорить правду. Включаем интуицию. Дима вызвался не просто так. Он не посвятил в ситуацию ни меня, ни Розу.
— Дима все еще чувствует вину за то, что сотворил будучи стригоем.
Какая я дура. Слепая дура. Хотя, с другой стороны, я и не поняла ничего. Брат явно усовершенствовал навык по сокрытию внутреннего душевного состояния. Раньше я бы восхитилась, но при данных обстоятельствах жестоко разозлилась.
— Дмитрий не хотел, чтобы кто-то узнал. Роза когда-то сказала, что они не смогут быть вместе, пока твой брат винит себя. Роза из тех, кто выполняет обещания. Но Дмитрий любит ее и не видит свою дальнейшую жизнь отдельно от любимой. Поэтому он скрывает правду.
— Это же неправильно. Отношения в первую очередь строятся на доверии.
— Послушай, Виктория. Ты же любишь брата, видишь, как сильны его чувства к Розе. Не рассказывай ей о секрете Дмитрия. Придет время он все сам расскажет. А сейчас этого делать не стоит.
Забавно, недавно я корила Хэзэвэй во лжи, а теперь сама нахожусь на распутье. Ирония судьбы или с легким паром. И что же я должна выбрать? На моем месте Роза бы не стала меня огорчать. К тому же у них с Димой скоро свадьба. Лучше будет оставить все как есть.
— Я не стану ничего говорить Розе. Только вот вы всерьез думаете, что она не догадается? Любой, зная о сути миссии брата, поймет его мотивы.
— Именно поэтому Роза ничего не знает.
Видимо Лисса имеет хобби шокировать окружающих. Мне ее новости начинают расшатывать нервы.
— Она ваша лучшая подруга! — для меня дружба святое. Я бы от Марины ничего не стала скрывать.
— А еще она невеста твоего брата, — королева проигнорировала повышенный тон в голосе. — Виктория, прекрати спорить. Тебе не кажется, что Дмитрий имеет право поступать в отношениях со своей девушкой, как захочет?
Я замолчала. Ненавижу уместные доводы.
— Ладно, — я развела руками, — я буду молчать. Но вы можете хотя бы сказать, есть ли спехи от поисков?
— К сожалению, нет. Нападения начались до моего вступления на трон. А Татьяна, как ты понимаешь, уже ничего не сможет доказать.
Образовалась достаточно щепетильная ситуация. Как решить проблему, когда не знаешь с чего начать? Да, на месте Василисы я бы тоже сошла с ума от страха и неопределенности.
— А вдруг есть кто-то осведомленный о планах вашей предшественницы. Я же правильно понимаю, есть свидетельства о том, что Татьяна пыталась разобраться в сложившей ситуации?
— Четких свидетельств нет. Это мои личные предположения. Как королева, моя предшественницы должна была позаботиться о безопасности народа.
— Ваша идея с пулями оправдала ожидания. Не стоит занижать свои логические навыки.
Василиса была польщена моим комплементом.
— Я всего лишь решила испробовать новый способ защиты. Только и всего.
Засмущалась, как мило.
— И тем не менее идея оказалась удачной.
— Я всего лишь предложила новую методику. Многое еще предстоит доработать. Но я представлю доклад на сегодняшнем собрании. Думаю, его одобрят. Правда, мастер, которому предстоит заниматься изготовлением пуль, будет слегка ошарашен.
Предо мной предстала такая картина: маленький лысый старичок готовит петлю, когда узнает о предстоящей работе. Я фыркнула.
Смена разговора вернула Лиссе аппетит. Королева продолжила завтракать. Некоторое время мы молча поглощали пищу. Василиса тост с джемом, а я тырила курагу.
— У тебя еще есть вопросы? — спросила королева, когда с завтраком было покончено.
— Несколько. Вы сказали, что понимаете, ваше поведение в последнее время немного вышло за пределы разумного. Но только ли это из-за угрозы со стороны стригоев?
— Знаешь о духе?
— Немного. Но похоже я много еще не понимаю.
Василиса сложила руки на коленях.
— Объяснить сложно. Дух — могущественная стихия. Она подчиняет себе самого пользователя. Такие, как я, могут невероятное. К примеру, один мой знакомый умеет проникать в сны и видеть ауры. Я же прекрасно владею принуждением и могу исцелять.
— Оксана умеет читать и передавать мысли, — стоит показать, что я имею кое-какие сведения о теме разговора.
— Вот, видишь. Наши возможности огромны, до конца не поняты, не исследованы. Однако дух имеет побочный эффект — сумасшествие. Чем больше силы мы используем, тем быстрее теряем себя. Раньше Роза помогала мне, вытягивала тьму. Безумие переходило к ней. И это было ужасно. Я однажды едва не запугала до смерти одноклассника в Академии. Роза перетянула мое безумие, но в итоге сама попыталась его убить. Сейчас, когда связь пропала, меня спасают лишь таблетки, но в последние время и они не действуют. Я становлюсь злой, агрессивной, перестаю понимать, что плохо, а что хорошо. Я перестаю быть собой. И в такие моменты начинаю считать свой дар своим проклятием. А создавать нового «поцелованного тьмой» аморально.
Не повезло моройке. Мало того, что назревает война, так еще и сумасшествие крадется по пятам. Хуже не придумаешь. Но не будем о грустном.
— Раз, я вошла к вам в доверие, можете мне поведать, как собираетесь узнать о планах погибшей Татьяны.
Василиса удивленно повела бровью.
— Ты действительно очень проницательна.
— Я умна не по годам и любопытна.
Королева снова улыбнулась. Черт! У нее и улыбка безупречна.
— Я считаю, что стоит начать с тех, кому Татьяна доверяла.
Разумно, и я бы так поступила.
— Таких людей много?
— Четверо. Лучшая подруга, любовник, дети.
Не слишком много, это хорошо.
— И с кого вы начнете? Я бы посоветовала с подруги.
Всего лишь опираюсь на свою дружбу с Мариной.
— Это невозможно, Присцилла погибла прошлым летом.
Печально. Я бы не выдержала смерти Ивашковой.
— Тогда любовник.
— Эмброуз уже сказал, что у Татьяны были планы по ликвидации угрозы, но никаких подробностей ему не доверили.
— Остаются дети.
Василиса поменялась в лице. Я не смогла понять эту перемену. Такое чувство, что сейчас начнется важный разговор или что-то в этом роде.
— Я собиралась начать с дочери с самого начала. Однако девушка от меня умело скрывалась. К счастью, удача оказалась ко мне благосклонна, объект нашелся. Увы, Римма никого к себе не подпускает. Что весьма осложняет ситуацию.
— Римма дочь Татьяны?!
— Да. Незаконнорожденная, но дочь.
Теперь понятно, откуда о ней столько знают.
— Думаете, она расскажет?
— Нет. Уверена, что она будет молчать.
— Лорд Озера говорил про тайну их семьи? Не знаете, о чем он?
— У всех есть свои тайны.
Я задумалась. Что-то не сходится. Василиса уверена, что Римма ничего не расскажет. А сама Римма не может раскрыть тайну семьи, о чем тревожится. Головоломка не сходится.
— И как расколоть того, кого расколоть нельзя?
— Подставить своего человека, которого тое нельзя расколоть.
Интересно, кто этот человек.
— Лорду Озера не слишком-то удалось продвинуться.
— А Кристиан и не будет этим шпионом.
Я замерла. Кроме Кристиана со всей ситуацией знакомы только Дмитрий и … я. Я с надеждой смотрю в зеленый глаза Василисы.
— Вы же шутите?
Твердый, немного настойчивый взгляд. Меня привели к Римме в палату, представили ей, заставили обратить свое внимание на мои заслуги. Прекрасно, мое новое назначение определенно заранее. Блестяще, Вика, влипла по уши.
— Надеюсь, нападение на моройку не вы организовали.
— Что?! — возмутилась королева, явно не ожидавшая подобного оскорбления. — Ты всерьез считаешь меня настолько дикой, чтобы посылать стражей на верную гибель?
Я не стала признаваться, что считаю ее именно такой.
— Закон о возрасте вы так и не отменили. А тот мальчик умер из-за того, что не был хорошо обучен.
— Это тут совершенно не при чем.
Мы замолчали. Лично мне осточертело играть в интриги. Я уже пожалела, что уехала из Бийска.
— Вчерашняя трагедия ужасна, — продолжила Василиса печальным голосом. — Я не жестока и сочувствую семьям погибших. Но такой шанс выпадает раз в жизни. Римма — последняя надежда узнать хоть что-то. Боюсь, без ее помощи, мы обречены.
Черт возьми! И снова чистая правда. Как же меня любят кормить безвыходными ситуациями. Вот что я теперь должна делать, отказаться не получится.
— Мне нужно время на раздумья.
— Сколько?
— Неделя, может две. Не больше.
— Ты должна дать окончательный ответ ровно через две недели.
По всей строгости своего положения приказала. Я легонько кивнула. Лисса встала, я тоже.
— Мне пора готовится к собранию. Подумай хорошенько. От твоего решения много зависит, — королева зашагала в сторону выхода.
— Итак знаю, — огрызнулась я. И плевать на грубость.
— Всего доброго, Вика, — Василиса напоследок одарила меня высокомерно-уважительным взглядом.
— Я не разрешала вам сокращать свое имя. Вы пока не заслужили мою дружбу, — повернуться лицом не соизволила. Пусть говорит со спиной.
— А когда заслужу?
— Когда перестанете сеять интриги.
— Это будет не скоро.
Об уходе королевы меня оповестил звук закрывающейся двери.
Попытаемся разобраться в ситуации. Стригои готовят масштабное нападение. Когда и где оно произойдет не известно. Предыдущая королева смогла добыть важные сведения, но погибла, передав информацию дочери. Римма никому не доверяет, следовательно, делиться не собирается. Довериться девушка соизволит только тому, кто войдет в ее доверие и не будет связан с Двором и политикой. А я идеально подхожу на эту роль, успела уже заработать себе репутацию бунтарки.
— Я попала.
До приезда Николая я просидела в своей комнате, стараясь не думать о предстоящем решении. Мне в данный момент хотелось другого — любви.
В шесть я как штык прибежала на взлетно-посадочную полосу. Увы, как выяснилось, самолет прилетел на полчаса раньше. Я расстроилась.
— Ищешь своего парня?
Я как раз возвращалась в сторону гостиницы, полностью погруженная в себя. В таком задумчивом состоянии меня и нагнал Эдди. Вот его я точно не ожидала увидеть.
— Что ты тут делаешь?
— Ищу тебя.
А этого я вообще от него услышать никогда в жизни не надеялась.
— У меня проблемы? — других предположений не было. Он мог меня искать только, что привести на допрос.
— Нет. Собрание началось час назад. Роза попросила тебя поторопить.
Кажется, Лисса что-то говорила про собрание. Только вот не помню чтобы меня приглашали.
— А зачем мне на это сборище? Я не любитель политики.
— Политика — важная составляющая вампирского общества. Любить или недолюбливать — твое личное дело. Но присутствовать ты должна. К тому же в обязанности стража входит охрана мороя. А Кристиан в зале.
Я одарила Эдди уставшим взглядом. Он издевается надо мной. Итак проблем полно, а тут еще очередная лекция.
— Вик, твоя репутация сильно пострадает, если ты будешь пропускать собрания. Самоуверенных не любят.
Тяжелый вздох. Так хочется ударить за то, что сократил имя А я уже упомянула, что ненавижу уместные доводы?
— Пошли.
Мы стали продвигаться в сторону Суда. Однако же шумно у вампиров происходят собрания. Когда я вошла внутрь, то моментально оглохла от криков вокруг. Спорили все, собрались в кучки и что-то бурно обсуждали. Василиса восседала на троне за столом присяжных как представитель всей власти, и как член рода. Для нее шума не существовало.
Эдди слегка коснулся ладони, заставляя следовать за ним. Я с трудом передвигалась, каждый так и пытался меня ударить. Размахались руками, понимаете ли.
— Эй! — возмутилась я, когда какая-то морока больно тыкнула меня в плечо. — Аккуратней.
Но на меня даже не обратили внимания. Вот, что бывает, когда становишься частью системы.
Спустя минут десять мы, наконец, добрались до остальных. Ха! Картина Репина. Вокруг ругань, споры, крики, а эти пятеро сидят с таким видом, будто сейчас уснут. Кристиан закинул ноги на скамью впереди, Мия положила голову на плечо Джил, которая подпирала свою голову рукой и периодически закрывала глаза. А Роза разговаривала с …
— Николай, — я, как маленькая девочка, кинулась обнимать своего парня, который от неожиданности вздрогнул. От его присутствия мне сразу же стало спокойно и легко. Ох, как я соскучилась.
Коля обвил рукой мою талию и поцеловал в щеку.
— Привет, малыш.
Черт! В живую его голос еще приятнее, чем по телефону. А его губы … А-а-а! Мне нужен холодный душ, вот что делает разлука с возлюбленными, начинаешь терять голову от мимолетного прикосновения.
— Как долетел?
— Хорошо, — Николай уткнулся носом в мою шею и стал водить пальцами по мои волосам. Я их сегодня не стала собирать в пучок.
Подобное поведение для стражей неприемлемо, но сейчас никому до нас нет дела.
— Я тебя встречать ходила, а самолет раньше прилетел, — я надула губки.
— Так получилось.
Наши взгляды встретились, окружающий мир перестал существовать. Я целую вечность им не любовалась. Такой родной, знакомый запах одеколона. Такие теплые и сильный руки. В животе моментально запорхали бабочки. Николай провел пальцем по моей щеке. Нежное прикосновение, таю.
— Как же я соскучился по тебе.
— И я по тебе, — были только мы, его рука на моем талии, его ладонь на моей щеке, его глаза, в которых полыхало желание и его губы, которые медленно приближались к моим. Черт! Так хочется ощутить их вкус.
— Молодожены, не хочется вас отвлекать от пошлых мыслей, но собрание продолжается, — голос Кристиана моментально рассеял мои грезы.
Мы с Николаем с огромным разочарованием отпрянули друг от друга. Я села рядом с ним и приняла бесстрастное выражение.
Крис прав, народ угомонился и стал рассаживаться по своим местам.
— Что происходит?— даже интересно по какому поводу весь сыр бор.
— Новое оружие, угроза со стороны стригоев и закон о возрасте, — перечислила Джил.
— Закон о возрасте?
— Лисса подняла тему его отмены, снова. После вчерашнего стало ясно, шестнадцать лет слишком мало для обучения.
Перед глазами предстал образ убитого мальчика, слишком юный. А потом я осознала, что идея снова поднять вопрос об отмене закона принадлежала мне. Получается, Василиса последовала моему совету.
— Однако ситуация со стригоями все осложняет. Многие не хотят отмены закона, тогда мы лишимся доброй части охраны, — недовольно высказалась Роза.
— Глупо. Разницы нет. Что хуже отсутствие стражей или большое количество неквалифицированных кадров. Дети не оружие. Дети — новая проблема.
У меня действительно есть политический талант. По-крайней мере говорить краткие, но убедительные речи я умею.
— Тишина, — послышался стук молоточка. — Пришло время голосовать.
Другие одиннадцать присяжных заняли свои места.
— Кто «за» отмену закона о том, что стражами становятся в возрасте шестнадцать лет?
Вверх взметнулись шесть рук, в том числе и королевы.
По залу прошлась волна недовольства.
— Тишина. Большинство проголосовало «за». Возвращается прежний порядок обучения. Стражами становятся в восемнадцать лет и точка.
Снова стук молоточка.
— Кто за то, чтобы пули стали зачаровывать и использовать, как для борьбы со стригоями?
Руки подняли все без исключения.
— Единогласно. Заседание на сегодня закончено.
Все стали расходиться. Это меня на какие-то пятнадцать минут вызвали? Капец. Неожиданно и Николай стал уходить … от меня.
— Куда ты? — меня, как током ударило, когда он выпустил мою руку из своей ладони.
— К своему морою, — наши взгляды отражали расстройство друг друга. И снова долг мешает. И чего я радовалась приезду Коли. Все равно у нас почти не будет времени побыть наедине. — Я найду тебя позже.
Я кивнула, прекрасно зная, что «позже» — понятие растяжимое. Николай ушел, а я ужасно сильно ощутила потребность напиться. Эй, а это идея.
— Куда теперь? Спать? — я повернулась к остальным.
— Да, уже поздно, — ответил Крис, зевая.
— А может лучше отпразднуем удачное завершение собрания?
— У тебя странно-задорный взгляд, — Джил подозрительно нахмурилась.
— Соглашайтесь, когда еще у нас появится повод собраться? — я умею убеждать. И одной пить не хочется. В компании всегда веселее.
Все задумались.
— Я согласно, — Мия схватила меня за руку.
— Я тоже, все равно пока еще у тебя живу, — подмигнула Джил.
— Была не была. К тому же я должен проследить за своим стражем, — Крис коварно улыбнулся.
— Отлично. У Эдди выбора нет. Роза?
Эдди опешил от моей наглости, но не стал возмущаться.
— Нет. Я пас. У меня еще дела есть.
— Тогда все ко мне.
Иногда нужно немного расслабиться. Особенно, когда в дальнейшим жизнь может принести огромную боль и разрушения. Я больше не могу быть уверена в завтрашнем дне. Никто из нас не может.

Это была ужасная неделя. И самое отвратительное, что предстоящее решение и отсутствие возможности увидеться с Николаем отходили на второстепенный план. Меня завербовало работа. Так как последние два собрания мы благополучно пропустили — напиваться в моем номере вошло в привычку — никто из нас не слышал о предстоящем бале, на который съезжаются все, кому не лень. Будут танцы, выпивка, платья и смокинги, куча мяса — богатые морои на этом деликатесе помешаны, дебаты, споры и много других развлечений. Короче массовое моройское сборище. Повод — с коронации Василисы прошел ровно год.
Как я уже упомянула чуть ранее, мы об этом не знали. Семь дней нас с Эдди загружали странными поручениями: помочь подровнять газон, вычистить бассейн, сбегать к одному, доставить посылку другому, проверить всем ли в гостинице хватает места. Подобные поручения дают прислуге или провинившемся. Не нужно объяснять, почему я приписала себя ко вторым. Эдди, как мы считали, доигрался в любовь с сестрой королевы. Я злилась, обзывала Василису всевозможными прозвищами, периодически срывалась на персонал. От меня стали шарахаться все, даже Ганс. Последней каплей моего терпения стал сегодняшний подъем в полдень. Я спала четыре часа. В дверях номера стояла служанка, которая передала поручение Ганса — съездить в город и показать дорогу службе доставки еды. Все, терпение лопнуло. Я сорвалась и прибежала в штаб стражей. Ганс проводил собрание, но мне было все равно. Отпихнув Михаила, он всегда дежурил в это время в холле, я ворвалась в зал заседаний. Стук двери отвлек дампиров. Их было много, на меня странно покосились. А я без замешки подошла к Гансу и ударила кулаком по столу. Наступила тишина.
— Какого хрена, я должна вставать черти во сколько, ехать черти куда, встречать черт знает кого и вообще тратить свое время на выполнение обязанностей прислуги. Василиса никогда бы не дала мне тупое задание для наказания, так как королева знает — в гневе я страшна. Следовательно, это твое больное чувство юмора. Я всю неделю пахала, как рабыня. Чистила унитазы, убиралась в конюшне. Но с меня довольно! Слышишь? Я отменяю свое наказание. Сама. Так что ищи другого зайчика на побегушках.
Ганс смотрел на меня в изумлении. Последние слова я произнесла на русском, но он их, похоже, понял. Мой шеф, которого обычно ничем не удивишь, впал в ступор. И это было приятно. Свидетели моей сцены затаили дыхание, ожидая развязки. Наконец, Ганс пришел в себя.
— Виктория, — начал он, потрясенно оглядев меня с ног до головы. — А почему ты в таком виде?
— Не меняй тему, — огрызнулась я. Тупой способ сбить меня с толку. Я всегда и во всем хорошо выгляжу.
— Но ты в одной футболке и тапочках,— прошептал он, так чтобы кроме меня это никто не услышал.
— Так, Ганс, если ты решил меня смутить не выйдет. Я же не полная идиотка, чтобы выбежать из номера в полуголом виде.
И я замерла с весьма забавной миной на лице. Служанка пришла весьма неожиданно. Черт возьми! Я же не переоделась. Я с ужасом опускаю взгляд на ноги.
— Тою мать! — русский в Америке спасает.
Футболка с логотипом группы SLOT довольно длинная, но недостаточно, а белые тапочки на ногах подтверждают худшие опасения. Пожалуйста, скажите, что я сплю. Весь гнев испарился, стало стыдно и неуютно. Уверена, я покраснела. Вот, что бывает, когда безрассудство твое второе имя. А тут еще и свидетелей полно. Если я в ближайшие пять секунд не придумаю, как выкрутиться. Меня ожидает множество проблем.
— Вот видишь, — я злобно исказила рот. — Из-за твоей долбанной повестки мне пришлось выбежать из номера в одной ночнушке. Потому что надрать тебе задницу надо сразу, в порыве, а то потом остыну и оставлю все кости в целости и сохранности.
Я злорадно улыбнулась. Сказано неплохо, вполне в моей стиле. Еще бы подействовало.
— А чему ты так недовольна? Все стражи сейчас задействованы. Не только тебе приходиться заниматься всякой фигней. Из-за этого банкета все с ума посходили. К вечеру все должно быть готово, а у нас новый поставщик заблудился в окрестностях города. А с ним весь фуршет может накрыться. Так как тебе я лично доверяю, решил попросить встретить водителя грузовика. Кто ж знал, что ты так отреагируешь!
Я хотела нахально усмехнуться. Именно ухмылкой стоило ответить. Только вот ...
— Какой банкет?
— По случаю годовщины коронации Василисы Драгомир, — Ганс выразил недопонимание.
Почему у меня такое чувство, будто бы я … лохонулась. Я начинаю дергано моргать.
— А когда этот банкет?
Кто-то с задних рядов раздраженно фыркнул.
— Сегодня, — ответил Ганс тоном «дорогуша, ты с дубу рухнула?».
Я начинаю истерически хохотать. Обалдеть. Я побила все рекорды неуважения к королеве и закону. Вот что бывает, когда пропускаешь собрания. Кажется, Эдди предупреждал. Представляю реакцию остальных на мою новость.
— Не говори, что не знала, — прикусываю губу, подтверждая догадку Ганса. — Ну. Ты. Даешь. Беликова.
Ганс падает на стул. Ошарашен второй раз за пять минут. Почудилось или я уловила вспышку фотоаппарата? Негодные подчиненные.
— Я как бы пропустила последнее собрание. Но у меня уважительные причины, — если спаивание парня и сестры королевы можно сюда приписать.
— О бале еще месяц назад говорили. Хочешь всерьез показать свою некомпетентность и неуважение к порядкам вампирского общества?
— Да, я вроде бы не скрываю полное отсутствие интереса к светской жизни моройской элиты.
Из зала послышались смешки. Ганс покачал головой и прикрыл глаза.
— Ты неисправима, Беликова, Хэзэвэй на фоне тебя отдыхает.
Этот комплемент относится к категории для самооценки хорошо, а для личного дела не очень.
— Знаете, — я стала продвигаться к выходу, — пожалуй я пойду выполнять ваше поручение, а вы продолжайте заседание, не стесняйтесь.
И я быстро выбежала в холл. Ну, я и учудила. Кому расскажу, не поверят. Это надо было в футболке заявиться на заседание. Боюсь представить масштаб лекции, когда брат вернется.
В номере я переоделась в куртку и джинсы, волосы собрала в хвост и направилась к гаражам. Мне выдали один из внедорожников и объяснили куда ехать. Что ж будем искать.
Через полчаса я въехала в город. Жизнь кипела во всю. Теперь видно, что городок не пустует и в нем много жителей. Я проезжала через центр, когда зазвонил сотовый. Номер, оказался знакомым.
— Какие люди обо мне вспомнили!
— Ты не рада? — пропищала Марина обидчиво.
— Я счастлива. Девять дней с тобой не общалась. Знаешь, сколько всего произошло? А советоваться не с кем.
— Не обижайся на меня. Я не могла позвонить, так как мы с Максом были в Италии всю неделю. Приехали только вчера и то, ты трубку не брала.
Я противно заныла.
— Вот зараза. Знаешь же, что Италия — моя мечта.
Марина засмеялась.
— Если бы ты была моим стражем, то поехала бы со мной.
— Все еще дуешься на меня?
— Нет. Я понимаю, у тебя не было выбора. Главное, в октябре тебя назначать ко мне. И тогда, обещаю, мы поедем в Рим.
Мое настроение стало хуже некуда. Марина, когда узнала, что мое назначение временно, обрадовалась до безумия. Сразу же позвонила отцу и попросила перевести меня к ней. У Ивашковой снова появились наши давнишние планы. Как же я скажу, что меня собираются пристроить к Римме. Черт! Что б ты провалилась Василиса Драгомир.
— Что-то случилось? — голос подруги стал тревожным.
Черт! Зря я замолчала. У Ивашковой интуиция похлещи моей. Уже не соврешь, что все нормально.
— Я влипла по самое не хочу.
— Что натворила?
Блин, могла бы изобразить удивление. А то опять тон «так и знала».
— Убила четырех стригоев, едва не погибла, спасла моройку от смерти, поругалась с королевой.
— Про ссору с королевой ты говорила. А со стригоями когда успела встретиться?
— Блестяще! Весь мир знает о том, что Виктория Беликова спасла Римму Ивашкову от смерти. А моя лучшая подруга не в курсе, — высказалась я, заметно повысив голос. А может зря я Марину виню, Италия довольно далеко.
— Постой, — подруга задумалась. — Это ты в прошлые выходные выпендрилась?
Слышала все-таки.
— Да.
— Отец упомянул от этом, но я не предала значение. Кстати, ты известная теперь персона, но имени твоего мало кто знает.
— К несчастью, я слишком известная.
— Разве это не было твоей мечтой — стать выдающимся стражем?
— Марин, я же не знала, что популярность введет меня в гущу королевских интриг. Ты и представить себе не можешь, на что я подписалась, заработав репутацию бунтарки с наклонностями Ганнибала.
— Про Ганнибала ты загнула.
— Ничуть.
Я уже выехала за город и теперь ехала по проселочной дороге, выискивая глазами нужный объект. Надеюсь, он потерялся в дороге, а не в лесу.
— Так, давай ты мне обо всем расскажешь, когда я приеду. А то нам на самолет пора.
— Приедешь? — от шока я выпустила руль из рук. Внедорожник съехал на встречку. Благо, дорога пустовала, иначе бы я попала в аварию с риском для жизни.
— Да, дорогая моя. Если бы ты нормально повела разговор, то сразу бы узнала, что я приглашена ко Двору на бал в честь королевы. Но ты была слишком занята нравоучениями и собственными проблемами.
Я нашла грузовик, стоял у поворота в другую часть леса.
— Хватит, Марин, и без тебя тошно.
Главное, не поссориться из-за глупости.
— Успокойся. Чтобы не случилось, мы со всем справимся. Поняла. Вместе мы сила.
Я горько усмехнулась. Ивашкова пытается меня поддержать. Это она просто не знает глобализм проблемы.
— Не утешает.
— Викусь, серьезно, не расстраивайся раньше времени. А то еще больше глупостей наделаешь, — это я могу. — Тебе, кстати, от Максима привет.
— Ему тоже, — значит я действительно слышала на заднем плане голос Бадики. — Вы вдвоем приедете?
— Нет, тут еще … Верни трубку, оболтус.
— Марин, не жадничай, — какие люди в нашей деревне. — Викуличка, ненаглядная ты моя! Как ты? Я так соскучился. Думаю о тебе каждую ночь.
— Он выкрикивает твое имя во время мастурбации, — вклинился в разговор Макс. — Блин, зай, за что?!
— За что, что родился с мозгами не в том месте, — возмущалась Ивашкова.
Как же это было забавно слушать.
— Антон у меня все супер, — а вы думали, кто может говорить в манере умирающего лебедя. — Вижу тебя все же назначили к этому клопу.
— Так, Беликова! — снова Максим послышался. — За клопа ответишь.
— Не угрожай моей подруге! — вопила Марина, послышались странные хлопки, кого-то били клатчем по голове.
Бесплатный цирк по телефону заказывали?
— Данилов, выруби громкую связь, а то я больше не могу слушать блеяние твоего подопечного.
— Это кто еще блеет. Овца!
На Макса я давно перестала обижаться. Нашему общению свойственны оскорбления.
— Козлик, заткнись, — я приложила руку к сердцу и сделала круговое движение головой.
Наконец, помехи пропали — громкую связь выключили.
— Вижу, у вас там весело.
— Очень! — протянул Данилов. — Сейчас, к примеру, Марина заставила Макса встать на колени и извиниться перед ней, спев «Мне не жаль» из «Бедной Насти».
Когда-то у нас в Академии был конкурс на лучшую песню. Тема — кинофильмы и сериалы. Мы тогда победили. У Бадики оказались луженные связки, перепел Макарского. Зато слова песни запомнил на всю жизнь.
— Да ладно? — я заржала как лошадь. Водитель грузовика, который как раз подошел, чтобы поздороваться, посмотрел на меня с опаской.
— Клянусь, тут пассажиры фотики и камеры достали.
Черт! Я представляю эту картину.
— Так, я передумала, врубай громкую связь.
Водитель постучал в окно, я подняла вверх указательный палец свободной руки, попросила подождать одну минуту. Он кивнул. И тут из моей трубки послышался голос Макса.
Я все-таки тебя люблю, душа моя.
Именем твоем трепещет.
Печаль по-прежнему сжимает грудь мою.
Я за тебя создателям молюсь.
— Слышала?
— Ага, — я открыла рот от изумления. Офигеть. Макс ни разу не сфальшивил. Ему надо в опере петь.
— Тут ему аплодируют. Ладно, мы пошли на посадку. Жди часа через четыре.
— У меня номер-люкс.
— Понял.
Антон отключился. А я начала смеяться и бить по рулю. Черт! С моими друзьями не соскучишься. Придется всем во Дворе готовиться. Наша компания не останется незамеченной.
Воитель грузовика снова постучал. Ах, да, работа. Я опустила стекло.
— Вы от Ганса? — парню на вид было лет двадцать семь.
— Да, следуйте за мной.
Он кивнул и вернулся к грузовику, который состоял из двух здоровых контейнеров и кабины для водителя. Сколько же там еды? Я вырулила на дорогу и направилась в обратный путь. Таким образом в половину третьего мне удалось спасти мороев от голода.
У ворот нас встретили три стража: Ганс, Михаил и Николай. При виде своего парня я моментально превратилась во влюбленного подростка, а на спине выросли крылья. Я припарковала машину у гаража и вышла к стражам.
— Молодец, Беликова, — Ганс ударил меня по плечу. — Я знал, на тебя можно рассчитывать. И заметь, в одежде выполнять работу намного удобнее.
Михаил засмеялся, а Николай как-то подозрительно сжал кулаки. В его глазах мелькнул забавный огонек, который заставил бабочек в животе снова приготовиться к полету.
— Зато теперь я знаю, что ты не гей и тебя может смутить красивая девушка с оголенными ногами, — я ответила колким замечанием.
Стражи весело засмеялись. Даже губы Ганса изобразили подобие улыбки.
— Рад, что мы выяснили мою ориентацию.
Я сжала губы и подняла брови.
— Так, Михаил, пошли руководить разгрузкой.
Лишние уши ушли. И мы с Николаем остались одни.
— Пошли ко мне, — я схватила его за руку и потянула за собой. Коля не сопротивлялся. Мы быстро продвигались по территории Двора в сторону гостиницы. У меня в голове мелькали пошлые мысли, а тело горело от желания. Ох, вряд ли я смогу удержаться от соблазна.
Для передвижения на верхние этажи мы выбрали лифт. И, как только двери захлопнулись, Николай припал к моим губам.
Жар в моем теле разгорелся с двойной силой. Черт! Поцелуи сразу перешли в разряд «детям не смотреть». Николай овладел моими губами, моим языком. Я задыхалась, но не могла остановиться. В какой-то момент с моих губ сорвался стон наслаждения. Николай оторвался от меня.
— Ты специально сегодня заявилась в штаб полуголой? — его дыхание сбилось, как и мое. Его глаза неотрывно смотрели в мои. Только с ним я могу забыться, почувствовать себя нужной.
— Ты был там? — я облизнула губы.
— Да, мне понравилось видеть тебя в таком эротическом виде, — он резким движением привлек меня к себе, приблизился к уху и прошептал. — Но мне не понравилось, что на тебя смотрели другие.
Мимолетное касание носом моей шее.
— Ревнуешь? — я говорила нервно.
Николай хищно улыбнулся.
— Ты — моя.
— Как будто я против.
У меня существуют некоторые жизненные принципы. И один из них гласит, я не чья-то собственность. У меня есть мысли, желания, стремления, я не кукла, не вещь. Второй принцип не влюбляться. Любовь несет боль. И все эти принципы полетели к чертям собачьим, когда я впустила Николая в свое сердце. Я допустила трещину в собственной стальной непробиваемой воли. Позволила поработить все свои чувства. Орган обоняния прежде не реагировал так сильно на отсутствие запаха. Однако, если Коли нет рядом, то порывы ветра доносят только природные ароматы, вызывая тоску. А орган зрения непроизвольно выискивает в толпе знакомый силуэт. Он взорвал привычный стимул к безразличию, научил улетать от одного прикосновения, падать от одной грубости, желать от одного взгляда.
Ох, я желала его, нуждалась в нем. Поэтому, когда его губы вновь нашли мои, а его язык жадно овладел моим ртом, я обхватила его тело руками, чтобы не упасть. Такая слабая и хрупкая, рядом с ним я превращаюсь в маленькую беззащитную девочку, верящую в принца на белом коне. Только рядом с ним.
Поцелуй с каждой секундой углублялся, дыхание окончательно сбилось и я перестала понимать, что воздух вообще нужен. Коля прижал меня к стене, и от легкого удара во мне просыпается неконтролируемый зверь. Я обхватываю ногами его талию, а его руки расстегивают молнию на куртке. Губы спускаются на подбородок, шею, оставляя за собой горячие ожоги. Я издаю стоны, слабо веря, что могла так сильно возжелать близости.
Звон лифта заставил нас остановиться, но не надолго. Мы оказались в номере через десять секунд. И только дверь захлопнулась, как губы и языки слились снова. Руки Николая быстро стащили с меня куртку, а я и не сопротивлялась, сама в этот момент занималась его верхней одеждой. Пока мы добрались до дивана, я оказалась в одном лифчике и джинсах. Николай отделался только от своей куртки. Все же у меня в плане раздевания не слишком большой опыт.
На диване я оказалась снизу. Коля буквально вдавил меня в мебель. Его горячий язык прочерчивал дорожки вдоль груди, живота, спускаясь ниже. Я сжала подушку. Черт! Как же хорошо. У меня все комплексы по поводу неопытности пропали. Я забыла про страхи, просто наслаждалась моментом.
Николай вернулся к мои губам, оставив ядовитые языки пламени разогревать и без того раскаленную кожу. Я плохо понимала свои действия, как в бреду, как в забвении. Зубами стала покусывать ямочку его уха, вызывая у парня звериные рыки. Я возбуждаю его, ему тоже хорошо. Я перехожу к шее, маленькие укусы над сонной артерией. Затем я понимаю, что футболка мешается, руки находят кончик ткани начинают поднимать наверх. Николай понимает мое намерение и в мгновение ока срывает свою кофту и откидывает ее в сторону. От его рельефной груди мое мировосприятие начинает мутнеть. А с первого взгляда и не скажешь, что он такой накаченный. Идеальный торс, сильные руки. И все это мое. Николай переходить к плечам, я дрожу от возбуждения, мои ладони исследуют его грудь. Я ощущала жар его тела, слышала бешенный стук в груди.
— Я хочу тебя, — неужели я это сказала вслух.
На секунду он замер. В его глазах читался вполне понятный вопрос. Мне льстит забота, но именно сейчас она не к месту.
— И давай без стандартного вопроса. Потому что я уверена в своих чувствах к тебе.
Больше препятствий не было. Он поцеловал меня, но в этот раз нежно. Его руки перешли на спину, помогая подняться. Я, не разрывая поцелуя, встала и вслед за ним отправилась в спальню. Прежде чем лечь на постель, мы избавились от джинсов. Мне не было холодно, хотя вентилятор работал весь день. На кровати мы продолжили прелюдии. Я немного испугалась, когда меня лишили нижнего белья, я никогда не была полностью обнажена перед парнем. Но Николай смотрел на мое тело, словно я богиня. И этот взгляд не давал мне боятся или стесняться.
— Ты такая красивая, идеальная, божественная, — шептал он мне комплементы, а я судорожно дышала. — Я люблю тебя.
— Повтори.
— Я. Люблю. Тебя.
Наконец, последняя деталь его одежды была снята. Мы продолжали целоваться, его руки гладили меня. Неожиданная, мимолетная боль, а потом было хорошо, потом было восхитительно. Тела двигались в одном ритме, сердца бились в унисон.
Я всегда сравнивала секс с борьбой, в которой все равны. Звериные инстинкты перемешаны с простыми положительными эмоциями. И эта смесь доставляет не мысленное удовольствие. Мы были равны. Здесь, сейчас, в этой спальне. Марина всегда мне твердила, что первый раз должен быть именно с любимым, с единственным и неповторимым, которого никто не заменит. И неважно где, потому что, если парень не любит, не спасет и самая роскошная постель. А мы любили друг друга. И это чувство было непросто взаимно. Оно было одно на двоих. И от собственных эмоций, которые полностью подчинили меня ему, я испытывала приятную боль. Потому что люблю до боли, до самого конца.
У меня нет слов, чтобы описать секс. Никакие слова не помогут описать насколько изумительно все прошло. Николай казался таким опытным, мне было легко подчиняться его указаниям, ощущать власть над ним. Николай шептал мое имя так, словно я самая неповторимая, красивая и желанная. И я верила, что для него являюсь именно такой. Он шептал, что любит меня, и я каждый раз вздрагивала слыша эти заветные три слова. Он смотрел на меня таким нежным взглядом. И я видела в нем решительность быть со мной. Мне было так хорошо, что я плакала. Именно так я все и представляла. Быть с ним одним целым. За это можно отдать многое.
Когда все закончилось, мы еще долго лежали обнявшись. Ноги переплетены, тела, липкие от пота, соприкасаются, его руки гладят мою спину. Неровное дыхание, которое было трудно привести в норму, щекотало мое лицо. Черт! Это невероятно. Лежать с Николаем в одной постели, осознавать произошедшее между нами и верить, что все будет хорошо. Я улыбаюсь, я счастлива.
— Знаешь, я готова простить тебе тот факт, что ты уехал из Бийска не попрощавшись.
Николай засмеялся.
— А до этого значит ты меня не простила.
Я посмотрела в его глаза.
— Я редко, когда прощаю людям боль, которую они мне причиняют, только самым близким.
Коля запечатлели еще один поцелуй на моих губах. Не могу понять, какие лучше, нежные или страстные. Хотя Николай всегда шикарно целуется.
— Я люблю тебя. Ты для меня самый важный человек в этом мире. За тобой пойду в ад, прыгну в пропасть, умру. И я хочу, чтобы ты знала, я никогда тебя не оставлю.
— Я верю тебе. Я тоже тебя люблю.
Кажется, я потом уснула. Не помню ничего из того, что снилось. Считается, сон без сновидений — здоровый сон. Я проснулась, потому что кто-то целовал мое плечо. Догадайтесь, кто это был.
— Просыпайся соня.
У Николая был такой ласковый голос, я даже не захотела открывать глаза.
— Я могу привыкнуть к тому, чтобы просыпаться в твоих объятиях.
Он провел пальцем по моей щеке.
— А я и не против.
И, как вы думаете, что могло омрачить столько приятное утро после ночи секса. Стук в дверь, естественно. Это долбанная традиция меня уже бесит!
Я резко открыла глаза и приподнялась на локти.
— У тебя недоброе лицо, — осуждающе подметил Коля.
— Неужели? Может не открывать?
Опять постучали.
— Черт!
Я откинула одеяло, встала, подошла к стулу, взяла и накинула халат.
— Не могу на тебя насмотреться.
Я обернулась к Николаю. Он лежал и смотрел на меня хищным взглядом, одеяло едва прикрывало его достоинство. Вот это обзор! Я перехотела покидать спальню.
— Хочешь продолжить? — я медленно подползла к нему с ехидной улыбкой на лице.
— А почему бы и нет.
Заводит с пол-оборота. Хочу его. Но стук в дверь обрывает весь кайф.
— Кто такой настырный?
— Иди проверь, а потом вернешься. Я никуда не денусь.
Я кивнула и с огромной неохотой вышла в гостиную, закрыв за собой двери. Хорошо, что я отправила Джил обратно во дворец. Она бы сегодня точно оказалась лишней.
— Иду, — я открыла входную дверь, готовая встретиться с Мариной, и … замерла.
Передо мной стоял парень моего возраста. Выше на целую голову, рыжие волосы в беспорядке, бирюзовые глаза прищурились в презрительной усмешке. У него длинные ресницы и забавные ямочки на щеках. Но эти черты не убирают его истинное нахальное лицо.
— Привет, Виктория. Давно не виделись.
Поверьте, у меня не так много врагов, людей, с которыми я бы предпочла не знаться. Мой черный список небольшой. И его возглавляет имя пришедшего. Дампир передо мной — полная скотина. Тот, кого я не просто не ожидала увидеть во Дворе, я надеялась не встретить его больше никогда в жизни. Тот, благодаря кому я стала лучшей в выпуске, тот, кому я постоянно ломала конечности. Тот, с кем я впервые поцеловалась. Тот, кого я впервые полюбила. Тот, кто разбил мое сердце, когда мне было четырнадцать.
На пороге моего номера стоял Михаил Башкиров — племянник моей бывшей директрисы.